Внучка берендеева. Третий лишний.

- Если ты... и остальные... сообща, - теперь голос звучал тише и глуше. - История знала прецеденты.

Про это Арей не очень-то понял, да и слушать было не особо интересно, однако он слушал. Мало ли, вдруг уйдешь, а они про действительно важное говорить станут.

- ...Белюта... дума боярская собралась и признала... больным рассудком...

- Ты понимаешь, что говоришь? - отец не гневался, он спрашивал тихо, но отчего-то спина Ареева взмокла прямо.

- Я понимаю. Но, послушай, это действительный выход. Реальный.

- На трон захотелось?

- Прекрати! Ты-то меня знаешь... мне власть без нужды... я лишь за детей опасаюсь, потому что она не успокоится, пока не изведет всех, в ком хоть капля настоящей крови есть. Нет... если бы кто другой, но эта не остановится. И я должен действовать...

...у стены тихо. И невеста его молчит. Зачем тогда звала, если молчит? И глаз не сводит, и от взгляда этого Арею крепко не по себе.

- Я помню не так много... тебя вот... и что батюшка к вам в гости брал. Мне нравилось. Ты такой серьезный... я всем говорила, что к тебе посватаюсь, не понимала, отчего матушка гневается. Она-то и запретила брать. Да и отец... с твоим рассорились. Помнишь?

Арей кивнул.

Помнит.

- А из-за чего? Хотя... я знаю... из-за нее... - девушка прижала палец к губам и оглянулась. - Здесь так страшно! Я спать не могу, глаза закрою, а под кроватью кто-то возится, шуршит.

- Мыши?

- Нет, мышей я не боюсь. А он смеется. И так мерзко. Уснешь чуть, а он выбирается. И я знаю, что на кровать садится. Я одеяла подбираю, простыни все, чтоб ни ниточки не свисало, а он все равно забирается. Сядет рядышком и глядит, глядит... а иногда руками горло сожмет, я тогда дышать не могу.

Безумная?

Глаза блестят, того и гляди, расплачется. И как утешить? Арей не умеет утешать слабонервных боярынь.

- Мне никто не верит. Со мной в постели девка спит... вот она... приглядывать поставлена. Думает, что блажу. Только это не блажь. Он меня убьет. Бывает, сядет на грудь и давит... я кричать хочу, но не могу. А утром глаза открою, и сил нет, ни капельки нет... посмотри.

Она раскрыла руку, бледную, с синюшными ногтями.

- Рано или поздно, он меня убьет... чародея звали... он меня смотрел. И кровь брал. И волос жег, думали, что проклятье, а он сказал, что нет проклятьев, что чиста я... другие шепчутся, что я умом повредилась. Но я нормальная!

...ты понимаешь, что этого так не оставят? - отец с трудом сдерживается. Странно, что сдерживается, давече вот на Арея кричал так, что стены ходуном ходили. Но, может, гость ему важнее сына. Арей прикипел к своей дыре.

Он впитывал каждое слово.

- Я должен был это сделать... ты не понимаешь, что это за книга! Она бесценна! Это древняя магия, утраченные знания...

- Так отнеси их Михаилу...

- Отнесу, но позже, когда разберусь... - врет боярин, это Арей осознал отчетливо. Только не понял, зачем врать.

- Мирослав!

- Я понимаю, ты волнуешься, но это лишь на время... она не посмеет обвинить меня прямо, но кого-нибудь да пошлет... я просто пока не могу держать ее в доме. Это всего-навсего книга. И в ней самой если магия и есть, то капля... обыкновенный заговор на сохранность.

- Мирослав...

- Послушай. Сколько мы с тобой друг друга знаем? С малых лет? И разве стал бы я подвергать тебя опасности, будь она? Я клянусь, что передам эту книгу в Акадэмию. Ей там самое место. Но я должен ее изучить! Я должен понять, что она сделала с моим братом! И можно ли это, сделанное, повернуть. Подумай. Если у меня получится отменить обряд или наговор, или что там еще может быть, он сам осознает, сколь нелепо себя ведет. Тогда и ей настанет конец.

Отец молчал.

Долго молчал.

А потом вымолвил:

- Хорошо.

...книга лежала в тайнике. Арей давно уже умел входить в отцовские покои, пусть и не особо гордился этим умением. И тайник был знаком. Отец его сам показал на случай, если вдруг деньги понадобятся неотложно. Ныне помимо кошеля тугого в секретном ящике лежала книжица.

Небольшая.

Не маленькая.

Серая. Выглядела она до того грязною, что и в руки-то брать противно было. И сие удивительно, поскольку стоило взять, и Арей понял, что никакой грязи и нет. Примерещилось. Однако все равно книгу хотелось отложить.

Он открыл ее.

И удивился тому, что понимает написанное. Он осознавал и незнакомость языка, и чуждость символов, но несмотря на это понимал каждое слово.

...о тварях благословенных и проклятых...

...уродливое существо с куцыми крылами оскалилось. В одной руке оно держало мешок, и Арей понимал, что в этом мешке сокровища несметные, а в другом - голову того, кто на сокровища эти посягнул.

Птица-сирин раздирала грудь человеку. Выклюет сердце и споет песню, о которой просил другой, в кустах спрятавшийся. И он, песню в камень заточив, подбросит ее...

...василиск прикорнул в ладонях каменной девы. И на него, утомленного, обессиленного, падает сеть...

...о словах и знаках.

...как дверь отпереть.

...как соединить несоединимое и разъединить неразъединимое.

...как затмить разум.

...сделать мертвое живым, а живое мертвым.

- Что ты творишь? - отец выдрал книгу из рук Арея. - Да как ты...