Внук Донского

Во дворах дворца продолжалась предпраздничная суета, сопровождаемая стремительной беготнёй теремных холопов, покрикиванием дьяков, стуком молотков и ржанием лошадей прибывающих гостей. Приглашённые заполняли дворцовые галереи и ожидали там начало пиршества. Часть окон из княжьей трапезной выходила как раз на место праздника. Агафон провёл меня туда. Было интересно наблюдать церемонию восшествия в пиршественный зал знатных особ. Бирич громогласно называл имена приглашённых вельмож с перечислением их званий, регалий и прочих заслуг. Молодые стольники подходили к очередному вызываемому и со всем вежеством провожали к отведённому месту за главным подковообразным столом. За господином шли его домочадцы, ближние люди, прочие из числа свиты. Их усаживали за соседними столами.

В трапезную стремительно вошёл князь, взглянул на меня весёлым взглядом и поманил к себе.

– Сыне мой, в храме Рождества Богородицы ангел явлен бысть, на тя ликом схож. Яко сие мочно есть? – спросил и ожидающе уставился.

– Так я и есть тот ангел. Неужели не заметно? Поэтому требую, чтобы все передо мной ползали на коленях, воспевали хвалу и кормили виноградом, – ответил шутливо с долей сарказма.

Ей-богу, достала меня уже эта катавасия с ангелами.

– Шалопут ты, а не ангел, – не поверил князь, одарив меня подзатыльником и ощерившись довольно.

А у меня аж в глазах потемнело.

– Верно, я это был, а не ангел. Живой во плоти. Когда же ты поймёшь, что именно я девочку откачал, вывел из обморочного состояния. В монастыре научился спасать утопленников. Не было никакого знамения! – предпринял я ещё одну попытку достучаться до батиного здравого смысла.

– Последи сие потолкуем с тей, – высказался государь, кося шалыми глазами, – Поне те положен кромешны[677] выход, но я хочу, абы ты шед с ми купно[678].

– Конечно, отец, буду только рад, – поспешно согласился, опасаясь каких-нибудь ещё действий от любвеобильного папашки.

– Теи люди такожде пешат с ми ато, – добавил князь, посмотрев на Агафона.

Торжественный выход князя Галицкого и меня в виде его бело-рыжего хвостика состоялся при полном сборе приглашённой знати. Ожидавшие начало пиршества бояре шумно выражали восхищение от лицезрения своего любимого обширного правителя и его худосочного отпрыска. Я изо всех сил пытался приноровиться к медленному и величавому шествию государя. Беременные тараканы обзавидовались бы, наблюдая за моей грацией.

Если моей заслугой был только факт рождения в княжеской семье, то перечисление заслуг отца заняло значительное время. Ни одна военная кампания при правлении его брата Василия II Дмитриевича не обходилась без участия князя Юрия Дмитриевича Звенигородского. Его военными талантами приумножалась мощь и слава Московской Руси. Его попечительством возникли архитектурные творения Савво-Сторожевского монастыря, расписанные самим Андреем Рублёвым, а Галич был фактически заново перестроен и облагорожен. Надо отдать должное тому, кто придумал все эти церемониалы. Жаль, ещё бы какую-нибудь торжественную музычку неплохо приспособить.

Гуськом зашли в зал разнаряженные в яркокрасочную порть разносчики, держа на деревянных подносах красиво оформленную дичь, поросят и рыб всевозможных. Походили церемонным шагом с этой едой и скрылись. Я удивлённо уставился на отца. Чего это вокруг деется? Тот сидел спокойно, как ни в чём не бывало. Вспомнились двое из ларца, одинаковых с лица – персонажи из забавного мультика, ещё советского. Там они предлагали своему работодателю услугу поедания вместо него конфет и печений.

Вскоре вышли те же разносчики и поднесли каждому гостю тарелки с наваристыми щами. Я набросился хлебать вкусноту деревянной ложкой. Не успел дочерпать первую еду до дна, как её из-под меня выхватили и поставили другую, тоже вкусную. Раз пять совершилась перемена блюд и невольное путешествие по средневековой кулинарии.

Появились шустро двигающие виночерпии, разливающие по стеклянным бокалам пряно пахнущие напитки. Первый тост провозгласили, естественно, за князя Звенигородского. В голове зашумело. Меды оказались ядрёными весьма. Второй тост последовал за славных родичей князя Юрия – князя великого Дмитрия Донского и его супружницу, княгиню Евдокию Суздальскую. Третий тост оказался за нового князя удельного Димитрия Юрьевича, то есть меня. Я вдруг осознал, что если продолжу разгоняться в прежнем темпе, то просто рухну фейсом об тейблу.

Пришли каши, которые тоже принялись меняться. С мясными блюдами перемены закончились. Мясное выставлялось на больших медных тарелях. Пирующий своим ножом отрезал себе, сколько хотел, и далее действовал руками. Вилок ещё не придумали.