Внутренняя война. Том 1

– Я готова, – сразу же ответила королева. – Вряд ли в моей жизни выпадет второй шанс встретиться с королём Беллегера и посмотреть, каков он из себя.

Старик с улыбкой положил руки на ручки обеих дверных створок и распахнул их. Не останавливаясь, чтобы дать глашатаю возможность объявить об их приходе, а потому и вовсе без объявления он вошёл в комнату, где король Аббатор уже ожидал своих гостей.

Королева Рубия и её дочери незамедлительно проследовали за ним. В Жажде Амики сочли бы это за оскорбление. Но королева решила, что если не требуется объявлять монаршего советника, то и жена короля Смегина с дочерьми не нуждаются в объявлении.

Комната, в которую они вошли, оказалась одним из приёмных покоев короля Аббатора. Но от помещений, подготовленных для гостей-амиканцев, её отличали только размеры. Достаточно большая, чтобы вместить шесть тяжёлых кресел и два дивана, удобным полукругом расположившихся вокруг трона, она не отличалась изысканностью обстановки, по крайней мере, не больше, чем комнаты для гостей: обивка кресел и кушеток протёрлась до дыр, шерстяной ковер, покрывавший холодный каменный пол, обветшал настолько, что видны были нити его основы. И воздух здесь был холоднее. У двух противоположных стен горели камины, но тепла от них не хватало, чтобы прогреть комнату целиком. Принцесса Эстия невольно поёжилась. Она была уверена, что вежливый приём продлится ровно до того момента, когда она скажет то, что должна. После она могла ожидать только холодное обращение – не больше.

По обе стороны от одного из очагов стояли двое мужчин. Узнав в одном из них принца Джаспида, Эстия предположила, что вторым был принц Лоум, младший сын короля. Ей сказали, что он на два года старше Кротости, но выглядел он моложе. У него был какой-то аморфный вид, словно чего-то в нём не хватало, словно какие-то части ему просто забыли приставить, когда производили на свет. Одет он был в простую рубашку и брюки из тонкой шерсти. Его чёрные ботинки блестели, но блеск не прикрывал их поношенного вида.

Старший брат принца Лоума с того времени, как покинул эскорт королевы, успел вымыться и переменить одежду. Его короткие волосы всё ещё были влажными. Кроме потёртостей на ботинках, наряд принца не отличался от наряда его брата. Зато манеры Джаспида были совершенно иными. Младший принц смотрел сердито, как мальчишка, которому хочется, чтобы к нему относились серьёзнее, чем обычно относятся в его возрасте. Принц Джаспид, напротив, улыбался, что выдавало его безмятежность.

И в этот момент принцесса Эстия узнала, что в характере её матери ещё скрывались неизвестные доселе черты. Не обращая внимания – ни малейшего внимания! – на короля Аббатора, восседавшего на своём тоне, королева повернулась к принцу Джаспиду:

– Вы находите нас смешными, Ваше Высочество?

Королева Рубия претендовала на статус, равный статусу хозяина замка, и вела она себя так, что, узнай об этом король Смегин, он был бы доволен.

Воин сразу же поклонился.

– Не Вас, Ваше Величество, – объяснил он, всё ещё улыбаясь. – Ситуацию. Она забавляет меня. Вы заставили принцессу Эстию проделать весь этот путь из Малорессы, чтобы выдать её замуж за моего брата, а его здесь нет.

Нет большего дурака, Ваше Величество, чем серьёзный дурак. К сожалению, принц Бифальт упрям, и если уж вбил себе что-то в голову, то расшибётся, а решения не переменит. Любой другой мужчина стремился бы встретиться с Вами и Вашими дочерьми, а он лишает себя этой встречи.

Будущий муж Эстии уже видел её. Она уже почувствовала на себе жар его взгляда. Возможно, ей следовало бы поблагодарить судьбу, что его не было в зале. Смогла бы она совладать со своими мыслями и словами, если бы он смотрел на неё так же, как при первой встрече?

– Постыдитесь, брат. – Принц Лоум изо всех сил пытался казаться достаточно взрослым, чтобы иметь право отчитывать брата, но голос его дрожал. – Эти амиканцы грубят нашему отцу, а ты им потворствуешь.

Весёлая маска мгновенно исчезла с лица принца Джаспида.

– Простите меня, отец, – покаянно произнёс он, правда, в голосе его сожаления не слышалось. На своего брата Джаспид и не взглянул. – Вы знаете меня. Заберите у меня саблю и доспехи, и я превращусь в полоумного шута. Больше этого не повторится.

Король Аббатор ничего не ответил сыну. Его молчание и та неловкость, которую оно вызвало, привлекли к нему внимание королевы Рубии. Это молчание привлекло и внимание Эстии. Кротость и Робость в это время ухитрялись не выйти за рамки почтительности, буквально не сводя взгляда с принца Лоума и его бравого брата-гвардейца.