Внутренние семейные системы. Принципы и методы подхода от основателя IFS-терапии

Я, конечно, заглотил наживку и вступил в борьбу за власть, которая продолжалась много сессий. Я пробовал разные способы побудить Аню выбросить критика из головы в перерывах между сеансами: помещал в воображаемую коробку, думал только о ее положительных качествах или достижениях, повторял аффирмации и приказывал ему заткнуться. Но он только становился более агрессивным и властным. Аня впадала во всё более сильную депрессию, и я беспокоился. В конце концов я сдался. Я сказал той части, что понял: ни я, ни сама Аня не можем ее контролировать и прекратим попытки. Однако я задавался вопросом, почему критику было так важно заставить Аню чувствовать себя никчемной. Чего она боялась? Что произойдет, если она будет чувствовать себя хорошо? Критик заметно смягчился и сказал: «Уверен, что Аня растолстеет».

Когда я отказываюсь от стремления изменить часть и проявляю любопытство, она может ослабить бдительность и раскрыть свои проблемы. Критик описал, как тяжело было пытаться мотивировать Аню, в том числе сказав ей, что она растолстеет, если не будет продолжать усердно работать. Как и многие женщины, Аня боялась растолстеть из-за токсичных культурных стандартов в отношении тела. Критик чувствовал ответственность за то, чтобы она выглядела и работала идеально и ее не отвергли. Он говорил о других частях ее натуры, которые были очень снисходительны и позволили бы ей переедать или валяться в постели, если бы взяли верх. Критик также рассказывал об уязвленных детских частях, которые, когда Аня была маленькой, чувствовали себя отвергнутыми другими детьми, потому что она была полнее. Критик отчаянно пытался защитить эти уязвленные части и предотвратить снисходительность к ним. Он был измучен борьбой и жаждал отдыха.

Эта встреча с критиком Ани стала для меня потрясающим уроком. Разговаривая с этой частью и другими подобными ей у других клиентов, я «судил книгу по обложке». Я отождествлял эти роли с теми, к которым людей принуждали. Я предполагал, что агрессивные части были просто сгустками гневных эмоций; части, связанные с едой или алкоголем, содержали импульсивность клиентов; родительские критики были внутренними репрезентациями родителей и т. д. Поскольку я думал, что они такие, какими кажутся на первый взгляд, и не способны к переменам, я поощрял клиентов бороться с ними. Аня была не единственной клиенткой, проигравшей внутреннюю битву, которую я спровоцировал. Но когда я смог помочь другим клиентам отказаться от конфликта и заинтересоваться этими «демонами», все части рассказывали истории, похожие на ту, которую поведал критик Ани.

Приведенный ниже отрывок, записанный во время сеанса с другой клиенткой, Магдой, дает более четкое представление о том, как может протекать работа с частями человека. Магда была утонченной, состоявшейся женщиной лет пятидесяти с небольшим, поэтому я был удивлен проблемой, над которой она хотела поработать.

Магда. Ну, меня преследует боязнь показаться неумной. Иногда она беспокоит меня не так сильно: она как фоновый шум, и я ее игнорирую. Но в других ситуациях она захватывает меня настолько, что парализует меня и я не могу говорить.

Шварц. В каких ситуациях?

Магда. Обычно в обществе очень, очень умной женщины. Мне кажется, что в такой ситуации я вообще ничего не могу сделать, и я просто замираю.

Шварц. Хорошо, значит, вы хотите освободиться от такого рода паралича или страха?

Магда. Если бы я могла освободиться от этой реакции, вся моя жизнь была бы намного лучше! Хотя я вроде как могу с ней справиться – иногда прогнать, – она все равно разрушает меня, понимаете? Тянет вниз, не дает говорить то, что я знаю. Я бы с удовольствием это изменила! Эта проблема со мной так долго!

Подобно клиентам, которых я описал в главе 1, у Магды сформировались хронически дисфункциональные отношения с этим парализующим страхом. Она сделала всё, что могла придумать, чтобы избавиться от него, но ничего не помогло. Однако она никогда не думала, что ей нужно просто прислушаться к страху, а не пытаться его искоренить.