Внутренний суслик (СИ)

— О суициде? — мне говорить об этом было легко, меня-то это никоим образом не касалось — Тася умирать не хотела, но меня, опять же, никто не спросил. Я состроила самое серьезное выражение лица и произнесла совершенно спокойно, — Ты так больше не шути, а то я со смеху умру. Скажу тебе один единственный раз, надеюсь, твоих мозгов хватит на то, чтобы это запомнить: умирать я не собираюсь — я уже там был и ничего хорошего не нашел. Пока у меня амнезия и я ничего не помню, ты можешь говорить все, что угодно, винить меня во всех грехах и поступках, но она же когда-нибудь пройдет, и вот тогда все, что ты не договорил или соврал, выплывет. В том числе причина, почему я так поступил, и что меня до этого довело — но я больше не смогу верить тебе ни в чем. Я бы хотел начать заново строить наши с тобой отношения с чистого листа — раз уж нам еще три с половиной года надо изображать счастливое семейство и скрывать, что брак договорной. Я смогу переступить через свои принципы и постараться сделать наши отношения ровными, я очень не люблю конфликтовать, если меня не заставляют. Все дело в тебе. Сможешь ли ты пойти навстречу и начать все сначала.

Тори прищурил глаза, прожевал вложенный в рот кусок перца:

— Сначала? Забыть все? И не надейся. То, что ты не помнишь, не значит, что этого не было, или что не сможешь опять выкинуть что-либо подобное — натуру не изменить, даже если ты все забыл. Я не верю, что ты стал другим, Милош. Как бы ты ни старался мне сейчас навешивать лапшу, прошлого не изменить. И тебя тоже. Поэтому будем действовать в рамках договора, как и планировали, соглашаясь оба на этот брак. С тебя требуется…

— … только раздвигать ноги. Я помню, — желчно ухмыльнулся я.

— Вот и славно. Значит, завтра вылетаем пораньше с утра. Надеюсь, никаких фокусов ты больше не выкинешь, — припечатал ладонью по столу муж.

— А как же дед?

— Альдис сегодня привезет врача и сиделку, с дедом все будет в порядке. Это не твой дед, поэтому не надо делать вид, что ты за него переживаешь. Сегодня здесь будет много народа, поэтому спать придется в моей комнате — твою комнату отдадим врачу, собери свои вещи и перенеси в угловую комнату.

— Надеюсь, ты не рассчитываешь, что совместная ночевка равняется сексу? Течки нет, я по договору не обязан раздвигать ноги по щелчку.

— И не мечтай — я умею держать свой член в руках, это ты не можешь контролировать свою похотливую задницу.

— Вот и славно. Не рви свою моральную уздечку, стараясь доказать мою ущербность — я изменился, и пока ты это не поймешь, нам с тобой говорить не о чем. Спасибо за завтрак, — я поставила тарелку в раковину и вышла из кухни.

====== 8. ======

Как только я вышла из кухни, в дверь постучали.

— Миииилоооош!!! — накинулся с порога Радеуш.

Я подхватила его на руки и закружила в коридоре.

— Я соскучился!!! — Рад прижимался ко мне изо всех силенок.

— Милош, спасибо тебе! Ты так выручил меня! — Люсий зашел в коридор и захлопнул дверь.

— Проходите в кухню, сейчас выпьем чаю, — я так и держала малыша на руках, хоть он был тяжеловат для меня — после выматывающей ночи я все еще была без сил.

— Нет-нет, мы на минуточку, нас там машина ждет. Мы уезжаем, — омега был бледен, но собран и деловит. — Все оказалось так, как люди говорили. Муж жил на две семьи и его все устраивало. Он не собирался ничего менять, если бы я не припер его к стенке своим приездом. Но я успел развестись за эту неделю и теперь я свободный омега.

— Что теперь будешь делать? — я поцеловала в щечку малыша, и он засмущался, забрыкался, стараясь слезть с рук.

Я опустила его на пол, он перехватил Заю поудобнее и посмотрел снизу вверх на меня:

— Ты помнишь, что я возьму тебя замуж?

Внезапно чья-то рука обвила мою талию, запахло ватрушкой, и меня прижали к себе, кладя голову на макушку.

— Привет, Люсий, привет, Радеуш. Зайдете?

— Эй! — Радеуш потянулся сбросить руки мужа с моей талии. — Отпусти его! Это мой жених!

Но Люсий тут же оттянул малыша и прижал спиной к себе.

— Это мой муж. А ты себе другого найдешь, — ухмыльнулся Тори, сильнее вжимая меня в себя.

— Сам найди себе дррругого, — вырывался из объятий малыш, возмущенно сопя, — а я вырррасту и заберрру его! — он агрессивно выкрикивал, смешно хмуря лобик и набычившись. — И никому не дам обижать! И хворрростиной бить!

— Радеуш! Веди себя прилично! Иначе тебя не будут принимать в гостях, — Люсий хмурился и старался как-то выйти из этой неприятной ситуации.

Я постаралась незаметно расцепить руки мужа, но меня прижали плотнее и внезапный предупреждающий укус в мочку уха бросил горсть мурашек на шею. Тори удовлетворенно хмыкнул мне в шею, и теплое дыхание заставило мурашки расползтись до плеча.

Я поморщилась, и это не ускользнуло от внимательного, но смущенного взгляда Люсия.

— А где Петрррык? — тут же переключился на другую тему, как и все дети, любознательный малыш. — У него уже вырррос хвост? А дашь мне перрро на память? Там в кррружке на кухне я видел.