Во благо Ордена Феникса (ЛП)

И, похоже, Грейнджер также наслаждалась этим. Её киска уже билась в конвульсиях вокруг него, ритмично сжимаясь, когда он засасывал её язык в свой рот. И звуки, которые она издавала — гортанные вздохи, хриплый шёпот и нуждающиеся стоны — были непрерывной и приятной симфонией для его души. Её нарастающее выражение грубого, естественного желания до такой степени врезалось прямо в его собственное, что Северус обнаружил, абсолютную невозможность сдерживать себя. Вскоре его толчки уже входили до самого основания внутрь неё, жёстко прибивая девушку к твёрдой поверхности деревянной двери. Но, вместо того, чтобы демонстрировать дискомфорт, голова Гермионы в экстазе откинулась назад, рот в исступлении приоткрылся, бёдра яростно отвечали каждому его вторжению, и профессор чувствовал, как её тело стало полностью покорным его желаниям.

Затем он изменил свой ритм, замедляясь в конце каждого толчка, чтобы растирать и массировать её клитор своей лобковой костью. Дыхание девушки стало более прерывистым. В какой-то момент она, должно быть, выпустила книги, потому что теперь её руки были тесно переплетены вокруг его шеи, пока она стонала в его грудную клетку. Даже это ощущение — её горячего дыхания, трепещущего напротив его влажной от пота кожи, казалось Северусу предельно эротичным. И впервые он почувствовал, что может даже опередить её — желание освободиться было слишком велико.

Но потом вздохи Гермионы стали короткими и гортанными, подсказывая профессору, что девушка уже балансировала на самом краю. Её пальцы поджались, оставляя острые, болезненные отметины на его шее. Но Снейп, не замечая этого, самозабвенно вколачивался в её глубины, разрушая тишину глухими ударами тела девушки о дверь, и всё ближе, планомерно подталкивал её к надвигающемуся извержению.

— О Боже… Ох-х-х… Северус… — задохнулась она, когда первая волна оргазма накрыла её.

И, в тот же момент, Снейп также излился, извергаясь внутрь её судорожно сокращающегося канала снова и снова. Всё тело девушки трепетало, пока она сама цеплялась руками и бёдрами, обвиваясь вокруг профессора, как змея. Северус продолжал своё ритмичное вторжение, пока появлялись свежие струи семени и, её стенки, чувствуя это, продолжали вздрагивать, выжимая его яйца досуха. Осознание, что это будет единственная возможность истощить себя ещё по крайней мере на одну неделю, также подстёгивало профессора. Чары, проходившие через его член, зашипели и затихли. Долгожданное, граничащее с эмоциональным истощением, облегчение нахлынуло на них обоих.

«Она назвала меня по имени…»

Почему-то это было первое, что пришло ему в голову после оргазма. На самом деле, этот момент завис в мыслях Северуса, сверкая, как неоновая вывеска и указывая на что-то, что, вероятнее всего, не являлось ничем особенным. Профессор внимательно смотрел на неё: как голова девушки прислонилась к двери, растрёпанные пряди волос цеплялись за её лицо, и она глубоко втягивала воздух, пытаясь совладать с собой… Наконец Грейнджер открыла глаза, пресыщено прищуриваясь, затем улыбнулась ему с застенчивым весельем и прошептала:

— Я всегда любила книги…

И Снейп засмеялся. Девчонка застала его врасплох, когда эмоциональные барьеры Северуса были предельно ослаблены, купаясь в волнах облегчения. Эта шутка внезапно показалась ему очень забавной — наверное, даже более забавной, чем являлась в действительности. Когда профессор откинул голову и позволил себе насладиться глубоким, раскатистым смехом, он почувствовал, как она также сотрясается от хохота напротив него. Очевидно, Гермиона была тоже поражена нахлынувшим весельем.

И это был вовсе не вежливый смешок или привычная мастеру зелий усмешка. Между ними звучал необыкновенно открытый, искренний смех, который в конце концов заставил их обоих задыхаться, с выступившими на глазах слезами. Когда они оба, наконец, пришли в себя, Гермиона серьёзно взглянула на него.

— Как вы думаете, я могу остаться? Всего на несколько минут… восстановить силы. Я действительно не уверена, что смогу сейчас стоять.

Северус всё ещё продолжал улыбаться. Это было совсем непривычное для его лица состояние, но профессор просто ничего не мог с собой поделать. Подхватив её под ягодицы, он поднял и отнес девушку, всё ещё цепляющуюся за него, как ленивец, в спальню, а затем осторожно опустился на кровать.

Одним движением он откинулся назад, натягивая одеяло сразу на них обоих. Таким образом, теперь Гермиона лежала на нём, в похожем положении, как когда впервые оказалась сверху и дошла вместе с Северусом до кульминации. Свою челюсть девушка расположила напротив его солнечного сплетения, а ухо рядом с сердцем.