Во имя Чести и России

Видя, что ее заботы остаются бесплодны, Варвара Григорьевна решилась прибегнуть к последнему средству. Еще несколько лет назад она с младшими дочерьми посетила расположенную неподалеку от Козельска обитель – Оптину пустынь. Туда в последние годы стремились многие ищущие души. Там не раз бывал Гоголь, ставший чадом старца Макария, Хомяков и другие. К оптинским старцам шли за советом и утешением знатные и худородные, нищие и богатые. Ранее мало кому известная обитель в считанные годы сделалась настоящей духовной лечебницей.

Со старцем Макарием Варвара Григорьевна была почти не знакома. Зато в ту поездку удостоилась она быть принятой отцом Антонием, братом оптинского настоятеля игумена Моисея. Братья происходили из семьи благочестивого борисоглебского купца. Этот достойны муж строго соблюдал посты, пел на клиросе, был очень умен и начитан, особенно любил читать Священное Писание, церковную историю, жития святых и исторические книги. Детей сам выучил грамоте, а в училище не отдал, опасаясь, чтобы не было дурного влияния со стороны товарищей или по недосмотру учителя. Мать была женщиной смиренной и милостивой. Ее родной дед, иеродьякон, жил в монастыре, куда каждый день ходила она к обедне. Добрые яблони дали сладчайшие плоды.

Когда будущему отцу Антонию, а в ту пору еще Александру Путилову, было десять лет, два его старших брата ушли в Саровскую пустынь, после чего он также почувствовал призвание к монашеской жизни. После смерти отца он переехал в Москву и стал служить комиссионером у откупщика, а в свободное время посещал церкви и монастыри.

В 1812 году 17-летний юноша попал в плен к французам, но бежал к родным в Ростов. Четыре года спустя он удалился в рославльские леса, где подвизался его брат Тимофей, будущий игумен Моисей. Последний был в 1821 году назначен настоятелем скита, созданного при Оптиной пустыни. Сам он вместе с Антонием и строил тот скит, выбрав место в густом лесу к востоку от монастыря. Здесь воздвигнута была церковь во имя святого Иоанна, Предтечи Господня и братские корпуса.

Вскоре отец Моисей сделался настоятелем Оптиной, а его брат начальником скита. Более ревностного и неутомимого в трудах и молитве монаха не было во всей братии. Это сказалось на здоровье отца Антония. У него открылась тяжелая болезнь ног, причинявшая ему жестокие страдания. Ноги его до колен были покрыты ранами и порой сильно истекали кровью. Об этих муках, однако, невозможно было догадаться, видя приветливое и ясное лицо старца и слыша его оживленную беседу.

Несмотря на недуг, отец Антоний был поставлен настоятелем Малоярославецкого Николаевского монастыря. Им он управлял, зачастую оставаясь прикованным к постели, но при этом был вынужден сам ездить в Москву на сбор пожертвований в пользу обители. Стараниями настоятеля был освящен Преображенский придельный храм, закончен и освящен Никольский храм монастыря. Отец Антоний пользовался любовью и уважением митрополита Московского Филарета, который часто приглашал его к сослужению.

После четырнадцати лет настоятельства старец все же добился увольнения на покой и вернулся в скит Оптиной пустыни. В делах обители он, будучи на покое, участвовать избегал, но всегда находил слова утешения для приходивших к нему за духовной помощью людям. Многие духовные чада получали от него советы письменно. Отец Антоний вел обширную переписку. Снисходительный к человеческим немощам, он всегда успокаивал, а не обличал людей, но своим чутким и сострадательным отношением незаметно приводил их к покаянию.

Этому-то смиренному подвижнику, с коим и прежде состояла в переписке, и написала Варвара Григорьевна о своих тревогах, и получила незамедлительный ответ: приезжать!

Александру Афанасьевичу было решительно все равно, оставаться ли на даче или ехать куда-то. Он потерял интерес к жизни, но с ним и желание противиться чужой непреклонной воле. А воли в делах такого рода мягкой Варваре Григорьевне не занимать было. Конечно, не хотелось надолго покидать мужа и внуков, но нужно было спасать жизнь и душу отчаявшегося человека.

Поручив детей и Никиту Васильевича заботам дочерей, тронулась в дорогу… За весь неблизкий путь до Козельска с Апраксиным едва несколько слов сказали. А путь нелегок выдался! Летний зной уже входил в зенит, а Варвара Григорьевна уже не в тех летах была, чтобы радоваться ему. Но чего не претерпишь ради дела благого…

Во всех обителях, что по дороге встречались, останавливались и заказывали молебны за упокой новопреставленных Ольги, Феодора и Михаила. Но службы не трогали сердца Александра Афанасьевича, он даже избегал их, ожесточившись на Бога…

– Бог отнял у меня отца и мать… Сестру… И, вот, наконец, жену и сына! Словно я злодей или разбойник! Или Иов… Я не хочу быть Иовом! Я всегда терпеть не мог эту книгу… Это его «Бог дал – Бог взял», когда он лишился всей семьи… Это не смирение! Это… Это… Отвратительно!