Во имя славы. Книга первая

На первый взгляд их можно было принять за братьев, но при внимательном осмотре разница становилась яснее: лёгкий шаг урождённого воина никак не соответствовал косматому медвежьему шагу мужика с тяжёлым топором лесоруба. Однако ни это, ни другие различия, не стали преградой для скорой дружбы. Дражко даже почувствовал некую зависть — два великана понимали друг друга с полуслова, будто на их, великанском, использовали особый язык.

— Думаешь, сдюжим?

Ариберт спросил тихо, почти шёпотом. Чтобы дружина не услышала. Только с побратимом он мог поделиться переживаниями.

Дражко ответил не сразу. Огляделся, будто в поисках подсказки, но ни ели вокруг, ни мошкара, прилипающая к лицу, не могли ничего посоветовать.

— Думаю — да.

— Нас мало. Слишком.

— Это твоя земля, Ариберт. Она поможет. У христианского бога здесь силы нет, а наши любят храбрецов.

Только сказав это, Дражко осёкся — на шее Ариберта покачивался крест. Его матерью была дочь франкского жупана Тахульфа — маркграфа Тюрингии*.

(*Тюрингия — марка (административная территория) в Восточно-Франкском королевстве, которая граничила со славянскими княжествами. К югу от происходящих в книге событий)

Мстивой однажды помогал сорбам в их восстании против маркграфа Тахульфа. В одном из городов он пленил неписанную красавицу, сделал её своей наложницей, а когда война дошла до переговоров, и маркграф явился, чтобы просить мира, то узнал свою дочь. Одним из условий договора Мстивой затребовал женитьбу, не оставив новоиспечённому тестю шанса на отказ.

Мстивой был так очарован, что позволил крестить сына и дал ему христианское имя. Правда, подобрал его в честь славного предка, поэтому Ариберт вместе с оберегами отцовских богов носил символ веры матери.

Княжич не обиделся — лишь усмехнулся.

— Всякий бог любит храбрецов. А вот глупцов — сомневаюсь…

Вдруг все остановились. Збигнев что-то заметил, безмолвным жестом подозвал воевод, и вместе они взобрались на гряду, усыпанную колючками и валежником. Увидели, как дюжина саксов расположилась возле кабаньего гнезда. Рядом с норой были раскиданы ветки, недавно служившие прикрытием, а земля пропитана кровью увесистого вепря, которого эти самые саксы разделывали.

Трое из них перевязывали раны, а один и вовсе лежал с распоротым бедром без сознания — видно, вепрь не задаром отдал свою шкуру.

— Чёртова скотина! — причитал тот, что ножом вычищал внутренности. — Энгель не жилец…

— Сам виноват, — махнул второй. — Мы на охоте, а он пересмешника, понимаешь, увидел!

— Ну, увидел… Пялиться-то зачем?! Под ноги хоть смотрел бы — прямо возле гнезда встал!

— Жаль, самку упустили. Там целый выводок был — мягкое мясо, сочное…

— Дурень! Скажи спасибо, что она дёру дала! Две бешеные твари — вдвое больше проблем.

Будто в подтверждение сакс неподалёку простонал от боли — слишком сильно затянул рану.

— Давайте быстрее, — спутанным языком поторопил он. — Этой тряпки надолго не хватит.

— Терпи! — огрызнулся тот, что с ножом. — Не тебе тащить эту тушу на своём…

Сулица вонзилась в грудь, не дав договорить. Ещё несколько сбили с ног наиболее подготовленных к внезапной битве, а другие столкнулись с гурьбой вагров и руян, сходу порубивших незадачливый отряд снабжения.

Ариберт вытащил сулицу из груди мертвеца, когда всё закончилось.

— Надо было подождать, — покачал головой Пяст, а затем, в ответ на немой вопрос, воскликнул: — Теперь самим свежевать вепря!

━─━────༺༻────━─━

Войско затаилось поодаль селения. Воеводы с малой дружиной пробрались дальше, к опушке, чтобы осмотреться.

— Меньше тысячи… — протянул Збигнев. — Сина ещё не вернулся к своему хозяину. Чтоб ему пусто было… Придётся усилить дозор — нельзя, чтобы он нас заметил.

— Пущай замечает, — проворчал Пяст. — Вырежу всю падаль собственными руками!

— Лучше подумаем, как прокрасться внутрь.

Саксы вытоптали все посевы, выпотрошили ещё несозревшую репу, окружив себя пустыми полями для хорошего обзора.

Дражко пытался придумать, как выкрутиться из ситуации. Прятаться в лесу и вылавливать группы охотников не особо хотелось. Нужно трепать врага, не давать ему расслабляться ни на миг. Но на этот раз осенило Ариберта:

— Их там около тысячи, так?

Воеводы с интересом обернулись в его сторону. Удо сразу насторожился — княжич сейчас слишком уж напоминал Дражко, когда тому на ум приходила какая-нибудь шальная мысль.

— Вряд ли они помнят друг друга в лицо.

Удо оказался прав.

━─━────༺༻────━─━

Освежёванный кабан служил отличным отвлечением, когда они прошли через ворота частокола. Дражко вёл десять руян из тех, кто сносно говорил на языке саксов или данов. Удо и в этот раз пришлось остаться с войском — слишком уж он выделялся, а привлекать ненужное внимание не стоило.

Векша был среди лазутчиков. Мало-мальски он изъяснялся с данами, чем поначалу насторожил в своём желании присоединиться к заварушке, но Дражко снова послушал чутьё, которое, казалось, сговорилось с ушлым лютичем.

Ариберт вёл пятерых, среди которых был Сбыслав, заслуживший уважение руян.