Во имя Таурха и Ашера (СИ)

– Мой отец тоже оттягивал превращение триады в квадру. Все время что-то не складывалось, не добирались до Цитадели, не было молний… и его отстранили прямо перед выходом на смену. К аркам отправилась подменная квадра. Отец побурчал и уехал в Цитадель. Сам. Сказал, что ему надо помолиться в одиночестве. А вернулся с Фалем. Мы уже знали и ждали: молния в лоджию угодила, сплит-систему расплавила, у Дара и Мета метки появились. Признаюсь честно, я тогда удрал – уехал в гости к однокласснику. А когда вернулся, дома все было обломками фальгара по щиколотку засыпано, вараны неделю на крыше жили, а отец потом излишек магии на «Южном потоке» сбрасывал, арки ставил, одного укрепления старых ему мало было.

Альвар внимал, приоткрыв рот, как будто ему сказку рассказывали. Яцинт судорожно вытаскивал из памяти сведения о пенитенциарных учреждениях Эсанта. О колониях-поселениях он только слышал. Кажется, их размещали в оазисах около естественных водоемов. Поселенцы возделывали абрикосовые сады – фрукты, выращенные без искусственного полива, ценились на рынке гораздо выше оранжерейных; занимались скотоводством, перерабатывали молоко дромедаров на шубат, сыры и мороженое.

«Жизнь по заветам предков, как наказание для потомков. Странно, что Альвар не озлобился, попав в цивилизованный мир и обнаружив, каких благ лишился из-за отцовского приговора. Или озлобился, но хорошо скрывает ненависть к омегам… Нет, ненависть я бы почувствовал».

Вертолет пошел на посадку. Терен доказал, что на него можно положиться: приземлился в стороне от арки, сам облачился в экипировку, Альвара заставил, и только после этого позволил Яцинту выйти на песок. Пока альфы разбирали и делили снаряжение, Яцинт их рассматривал. Откровенно, не упуская деталей. Терена боги наградили ростом и статью – вынес же из подземелья как пушинку, не напрягаясь. Приятное лицо, только хмурое очень. Темные волосы, янтарные глаза, светлеющие на солнце, темнеющие в тени и в гневе. Хороший альфа, надежный. Будет какому-то омеге радость. Даже жаль, что Яцинт опять остался без метки. Альвар был чуть ниже, суше. В движениях проглядывал азарт хищника. Такой помчится за добычей, не задумываясь о преградах, ввяжется в драку, не считая врагов. Тот, кто сможет его приручить, получит верного защитника. Не сразу, может быть, через год, может быть, через два. Когда Альвар поверит в откровенность омеги и ответит своей. Тоже симпатичный – волосы светлее, чем у Терена, или выжжены беспощадным солнцем. Темные серые глаза, родинка на скуле. Да, тоже симпатичный. Да, жаль, что Таурх не расщедрился на метку.

Яцинт взял кепку Мета, хоть немного, но укрылся от солнца, выпрыгнул на песок и пошел к арке. Терен его немедленно обогнал, закрыл широкими плечами от всех возможных опасностей. Вараны чинно шли по бокам, Альвар дышал в затылок. Инспекция не обещала сложностей. Если датчики не фиксировали движения возле арки больше двенадцати часов, она считалась «пустышкой». Фальгар начинал разрушаться через сутки, песок прятал обломки с глаз долой, а следующая сухая гроза воздвигала новую спонтанную арку. Иногда они соединяли пустыню с другими мирами. Чаще всего – с землями, покупавшими нефть. Реже – с диким и безлюдным миром, из которого перла прожорливая живность. Обычно это были насекомые. Огромные красные муравьи, представлявшие серьезную угрозу. Яцинт перевидал обглоданных до костей дромедаров, и понимал, что против муравейника не выстоять без запаса напалмовых гранат. С гранатами тоже неизвестно чем закончится, но шанс есть.

В чистом небе разлетелся, пророкотал гром. Это не насторожило и не испугало – сухие грозы, вызванные магией, в Эсанте за диковинку не считались. Яцинт не мог понять, откуда возникло плохое предчувствие. Возникло, и усиливалось с каждым шагом к арке.

Фальгар переливался на солнце, заставлял щуриться от бликов. Яцинту показалось, что между двух хрупких столбов что-то шевелится. Нет, не показалось. Терен замер, как вкопанный, предупреждающе поднял руку. Минуту или две ничего не происходило: Яцинт тупо смотрел на съехавший рукав формы, обнаживший свежую метку на запястье альфы – багровую петлю, оставленную молнией Таурха. Он пытался понять, почему Терен подчинился приказу отца, ушел прочь от Цитадели, не бросился разыскивать своего омегу. Надумать что-то дельное не получилось. Тишина закончилась, и над аркой и возле арки разверзся ад.