Во мгновение ока (СИ)

— Не тебе меня упрекать! — вспылила Маиза. — Я всегда хотела для Мел лучшего будущего, ради этого я наплевала на себя и свою жизнь, оставшись с тобой! А что делал ты? Жалел о том, что много лет назад не сбежал со своей марокканской любовницей? Предавался мечтам о вашем несостоявшемся счастье? Наша семья никогда для тебя не существовала, никогда! В твоих фантазиях у тебя была другая семья, гораздо лучше реальной, и ты жил в ней!

— Маиза, хватит! — разозлился Лукас. — Ты хотя бы осознаешь, что произошло?! Для меня уже нет ни прошлого, ни будущего, я инвалид, понимаешь, ин-ва-лид! Все твои претензии для меня не значат ровным счетом ничего!

— Что, и Жади ничего не значит? — не удержалась она от сарказма.

— Я не желаю продолжать этот разговор, — больной уставился в потолок и твердо решил не поддаваться больше ни на одну провокацию.

— Ладно, — пожала плечами Маиза, — разговора у нас и впрямь сегодня не выйдет.

В комнату неторопливым шагом, смотря себе под ноги, вошел Леонидас. Он приблизился к кровати Лукаса и деловито поинтересовался:

— Как ты чувствуешь себя, сынок?

— Замечательно, — бесстрастно ответил тот, по-прежнему глядя в одну точку на потолке.

— Я оставлю вас, — Маиза покинула спальню.

— Я долго и обстоятельно разговаривал с Альбьери. Лукас, будь уверен: мы сделаем все возможное и невозможное, чтобы поставить тебя на ноги.

— Господи, да оставьте же вы меня, все вы! — Лукас был уже порядком раздражен.

— Я понимаю твои чувства, но нельзя опускать руки! — строго сказал Леонидас. — Надо бороться, сынок, бороться до конца! К счастью, современная медицина…

— Что современная медицина?! Что она может? Миллионы людей всю жизнь живут прикованными к инвалидным креслам, миллионы умирают от рака, разве им помогли врачи?

Феррас-старший внутренне был согласен с сыном, и это сильно его ранило, но он привык не подавать виду, что страдает.

— Лукас, надо держаться! Мужчина должен сохранять достоинство в любой ситуации, поверь, я знаю, о чем говорю. Я старше тебя и повидал в этой жизни немало. Между прочим, — после паузы сделал он замечание, — если бы ты слушался меня, то не оказался бы в таком ужасном положении. Да, в мире случаются катастрофы, люди попадают в аварии, и с этим ничего не сделаешь, но ты… Ты просто покалечился на ровном месте, Лукас!

— Папа…

Дверь открылась, и в проеме показалась Далва с полным подносом еды, салфетками и столовыми приборами, которые она несла с ловкостью эквилибриста. Служанка принялась хлопотать возле воспитанника, повязывала ему салфетку на шею, приговаривая:

— Я слышала, что в Нова-Игуасу живет очень сильная знахарка. К ней едут со всех штатов и даже из Чили и Аргентины. Эта женщина творит настоящие чудеса, у нее слепые прозревают, уж она поставит нашего Лукаса на ноги! Сеньор Леонидас, что вы на это скажете?

Оба Ферраса синхронно и тяжело вздохнули. Начинались невероятно скучные и изматывающие дни, похожие один на другой, которым не видно было ни конца, ни края.

========== Часть 4 ==========

Жади неподвижно сидела в комнате на кровати, обхватив руками колени. Непослушные черные локоны разметались по спине и плечам, а в глазах застыли слезы. Зорайде бесшумно вошла к ней и присела рядом, с сочувствием глядя на нее.

— Жади, девочка моя! — сокрушенно вздохнула она. — Что же ты наделала?

— Я получу развод, вот увидишь! — со злостью в голосе произнесла Жади. — Я больше не хочу быть пленницей, не хочу отказываться от счастья.

— О чем ты говоришь, Жади! Если ты окончательно настроишь против себя Саида, он на самом деле прогонит тебя, отнимет Хадижу, и ты останешься совсем одна! Аллах, не допусти этого!

— С Хадижей все будет в порядке. Одна я не останусь — у меня есть Лукас, здоровый или больной, мы любим друг друга! Мы ждали слишком долго, уже ничто не помешает нам быть вместе.

— Жади-Жади! — покачала головой в темном тюрбане Зорайде. — Как ты можешь быть так уверена в нем, тем более сейчас, когда он увечен?

— И что? — возмутилась Жади. — Я люблю Лукаса любым и уже сказала ему об этом.

— Ты, может, и любишь, а вот станет ли любить он? — многозначительно сказала служанка. — Подумай, он уже не раз отказывался от тебя, будучи здоровым. А если окажется так, что ему теперь совсем не до этого? Саид не примет тебя обратно, Хадижу вырастит мачеха, а сид Али будет вынужден от тебя отречься. Аллах! Жади, какая страшная участь!

— Зорайде, ты не понимаешь, — с горячностью говорила Жади, — я столько времени боялась: боялась бросить всем вызов, боялась нарушить клятву, боялась потерять Хадижу, что не заметила, как жизнь проносится мимо! У меня остался всего один страх: в старости оглянуться назад и увидеть, что я прошла свой путь не так, как должна была, что безвозвратно упустила свое счастье! Я поняла, что нельзя бояться, нужно действовать и только!

— Жади, как ты изменишь свою судьбу? Только предначертанное Аллахом свершится, а ты упрямо идешь против Его воли. Разве несчастье, которое произошло с Лукасом, это не знак?