Во сне и наяву

Вот так иногда бывает: только что у нее было плохое настроение, дурацкие мысли в голову лезли, а еще и одиннадцати нет, и все уже наоборот, настроение приподнятое, она проверяет деньги в рюкзаке. Они на месте. Девочка собирается покупать себе обновки, с монеткой так удачно разрешилось, у нее и мыслей нет грустить. А про Пахома и угрозы девочка уже и не вспоминала, так же как и про Любопытного и про страшное предложение Мамы Таи.

– Думаю, что это она, – сказал Лелик в телефон, когда девочка вышла из подъезда, – по описанию подходит.

– Сделай фото, – отозвался Роэ, который тоже видел девицу. Честно говоря, ему не очень в это верилось. К тому же он что-то чувствовал. Что-то нехорошее. Он оглянулся, но не увидел ничего подозрительного. У него давно выработалось чувство опасности, которое никогда Роэ не подводило. Да еще и вид этой девчонки… Разве такие ходят за Черту?

«Школьница десятого класса, сколько ей, шестнадцать-семнадцать? Чушь! Не поверю, чтобы такая… могла ходить за Черту. Туда самый матерый народец, и тот без острой необходимости не пойдет, Черта – это не шутка. Если она и рискнула, то только по незнанию, или уговорил кто-то ушлый сопливую дуру».

Он продолжал смотреть вслед быстро убегающей девочке.

И дело здесь было даже не в раздражении Бледной. И не в стражах, что охраняют линию.

«Нет, конечно, это ошибка. Она почти ребенок. А дети не ходят за Черту, дети в Истоки попадают все больные, только как корм для Старейшин».

И опять, опять чувство тревоги накрыло Роэ, и что было самое неприятное, он не понимал природу этого волнения. Смотрел по сторонам через стекла, но ничего не видел. Роэ вздохнул.

И тут дверь машины отворилась, на задний диван влетел влажный грязный игрушечный медведь, а за ним Ирра. Едва взглянув на нее, Виталий Леонидович засомневался в своих умозаключениях. Ее глаза совсем потеряли человеческий вид, они круглые, желтые, с маленькими зрачками. Кажется, она возбуждена. Он никогда не видел ее в таком виде.

– Что? Ну, говори!

– …Хэее… – прошипела Ирра, ее физиономия неприятно и противоестественно вытягивается.

– Что? Ты можешь сказать по-человечески? – Он начал раздражаться. Когда нужно, эта тварь легко может говорить, и речь ее осмысленна, как у двенадцатилетней девочки. Но чаще всего она просто ленится.

– Щщиее… – продолжала шипеть она.

Тут до него стало доходить:

– Червь? Вот эта девка, что вышла из подъезда, червь?

Ирра сразу кивает: да!

Тут даже Мартышка к ним повернулся.

– Ты уверена?

Она опять кивнула. Да, уверена, и у Виталия Леонидовича нет причин сомневаться. Это существо никогда не ошибается.

– От нее пахнет… – уточнил он.

– …хаа…

– Гарь? Эта девка воняет гарью?

Ирра в который раз кивнула: да.

Роэ откинулся на спинку сиденья, вздохнул почти удовлетворенно. Дело почти сделано. На девяносто девять процентов, ведь самое сложное – это как раз найти червя. Черви, они очень осторожные, хитрые. Осталось только нанести последний штрих, и это будет не трудно. Будь это мужик за пятьдесят или какая-нибудь горбатая бабка с клюкой, он бы стал готовиться, но тут… У этого подростка нет и не может быть опыта, а значит, и сил, а значит, и возможности защитить себя. Вот только тревога его не отпускала. Роэ опять стал оглядываться в надежде заметить хоть намек на опасность.

А Мартынов сказал:

– Роэ, разреши, я сделаю это прямо сейчас.

Он достал из-под модной куртки красивый нож.

Но Виталий Леонидович все еще не чувствовал себя спокойно. Что-то здесь не так. Было бы неплохо закончить все тут и сейчас. Девка только свернула за дом, не ушла далеко. Но…

Нет, Мартышка ничего делать не будет. Перебьется. Много чести. Роэман достал телефон, набрал номер:

– Фото сделал? Скинь мне.

– Да, сделал, – отвечал Лелик. – Сейчас.

Виталий Леонидович отключил связь и посмотрел на Ирру:

– Ты свободна, передай матушке мою благодарность; если Бледная спросит, я скажу ей о вашей семье.

Ирра схватила медведя, вылезла из машины и хлопнула дверью. А Гена Мартынов так и остался, как дурак, с ножом в руке. Глядя на Роэ, ждал разрешения.

– Убери это, – коротко велел Роэ. – Поехали в Красное село.

Мартынов неохотно спрятал нож. Глаза колючие. Так бы и воткнул лезвие в брюхо Роэ. Он сейчас ненавидел Виталия Леонидовича и даже не скрывал этого. Гена думал, что Роэ специально не дает ему проявить себя, а ему так хотелось укрепить свою репутацию.

Виталий Леонидович не стал говорить ему про свое чувство тревоги. Зачем Мартышке знать? Это чувство, большое и тайное, – его преимущество перед другими, Роэ о нем никому никогда не говорил. И теперь он просто велел довольно грубо:

– Ну, ты, что, глухой? Я сказал, заводи колымагу, поехали в Красное.

Глава 48

В торговом комплексе «Радуга» куча обувных магазинов, в том числе и спортивных. Там есть что выбрать. Но в торговый центр Света не попала. Едва девочка свернула за угол, как зазвонил телефон. «Папа? С мамой что-то случилось, звонит отец Серафим? Близнецы? Может быть, Пахомов?» Нет, она не угадала. На дисплее телефона появилась надпись: «Петя».

– Да, – ответила девочка. – Привет.