Во сне и наяву

– Здарова, Светка, – послышался голос студента. – Как там жизнь у тебя?

Кажется, он хотел поговорить, но Светлана занята, ей не до этого.

– У меня нормально. Тебе чего?

– Ну, это… Я все сделал, у меня есть информация по твоему делу.

– Информация?

– Угу, полная. Давай встретимся, я тебе все расскажу.

Девочка, честно говоря, не хотела с ним встречаться без Пахомова.

Но Пахом в больнице.

– Слушай, а ты не мог бы по телефону все сказать, а то я занята, – предложила Светлана.

– Не, ни фига так не прокатит, ты тянка хитрая, – сразу сказал студент, – только лично, и сначала деньги.

– Три тысячи? – уточнила девочка.

– Ага, три. Когда будешь?

– Сейчас выезжаю. Куда?

– Через час на «Дыбе».

– Хорошо.

Вот так, и покупка кроссовок снова откладывалась, Света сменила направление и побежала к станции метро «Парк Победы».

Встретились они прямо у эскалаторов. И у него опять была влажная рука. Почему он вообще здоровался с девушками за руку? Петя сразу сделал знак: гони денежку. Девочка достала заранее приготовленные купюры. И студент, не пересчитав, засунул их в карман рубахи.

– Твоя Манана Гванца конкретно больная, – сразу начал он. – Собственности нет, стоит на учете в психдиспансере, на попечении, ей платят пенсию по инвалидности, да и то не ей, а папаше-опекуну, номер пенсионного нужен?

– Номер? Нет, – Светлана покачала головой.

– Ок. Прав, естественно, нет, телефон есть, вот номер. – Он показал девочке цифры. – К телефону она подходит не всегда, я с разных номеров проверял, из четырех звонков ответила всего на один. На имя отозвалась. Номер перекинуть тебе?

– Да, перекинь. А живет она где?

– На Петроградке, Большой проспект Петроградской стороны. Дом сто четыре. Дом Дидерихса. Знаешь его?

Светлана снова покачала головой.

– Большой серый красивый дом, там у ее отца квартира. – Петя назвал номер. А потом чуть наклоняется к девочке и говорит тихо, почти шепчет: – Я поставил ей трекер на телефон, это дело незаконное, за него могут натянуть, сегодня сниму, но два дня, что я за ней наблюдал, она почти все время дома сидит, но около двенадцати выходила на улицу, ходила по набережную реки Карповки, а потом в парк Попова, он там рядом. Короче, торчала на улице часа два оба дня. Выходит где-то в двенадцать, гуляет, сидит в парке до двух.

– А сейчас сколько? – Девочка посмотрела время в телефоне. – Двенадцать семнадцать. Я, наверное, тогда пойду. Какая там станция метро ближе всего?

– Петроградская. Каменноостровский проспект… Слышь, Свет, – внезапно перевел он тему разговора, – я так и не понял, а вы с Пахомом мутите или как?

Светлана не хотела ему врать, но и давать повод для продолжения разговора тоже.

– Пока все сложно, – сказала она, вспоминая его имя. – Пока, Саша, ты мне помог.

И сразу направилась к турникетам. Уже на эскалаторе оглянулась. Петя смотрел ей вслед.

Откуда в ней столько решительности, она и сама понять не могла. Но девочка была серьезно настроена на разговор с Аглаей.

Она очень, очень надеялась, что разговор этот у нее сложится так, как надо. Что она сможет уговорить Аглаю не конфликтовать. Тем более что у нее была информация о том, что Мама Тая обещает кучу всего хорошего, включая какое-то волшебное кольцо, за смерть Аглаи. Правда, Света еще не понимала, говорить об этом Аглае или нет. Ведь расскажи она об этом, то о дружбе с Мамой Таей речи уже, наверное, не будет. Но ей не давал покоя вопрос: а как теперь поведет себя Любопытный? Раньше он настаивал, чтобы Светлана договорилась с Аглаей, чтобы не менять удобное для него место концентрации, а теперь он, конечно же, будет за то, чтобы выполнить просьбу толстухи. В общем, все непросто, она даже не знала толком, о чем говорить с этой Мананой Гванцей. Просто ехала, и все. Вдруг дело как-нибудь сложится. Вдруг с Мананой удастся договориться о мире. И она не будет больше ей угрожать. И Свете не придется… убивать ее! У девочки даже мурашки по спине побежали. «Убивать ее!» От одной этой фразы становилось не по себе. «Нет, с ней обязательно нужно договориться, обязательно». С этими мыслями Светлана выскочила из вагона и быстро пошла к эскалатору. Сейчас тринадцать ноль семь. Она успевала. Лишь бы Манана была в парке.

Мартышка знал, куда ехать, а ведь Роэ даже не назвал адрес. Ясно было, что Гена разжился связями, крепчал, матерел на глазах. Виталий Леонидович видел это, отмечал для себя и молчал.

Частные дома с претензией, а заборы кривые, борщевик по обочинам трехметровый, старые раздавленные пластиковые бутылки, белые россыпи сигаретных фильтров, все вокруг утлое, включая убитые машины. Вот она, вотчина героиновых королев Санкт-Петербурга. Мартынов остановился как раз там, где нужно. Он специально не спрашивал у Роэ адрес, хотел показать, что всех и все уже знает.

– Жди тут, – бросил ему Виталий Леонидович и пошел к облупившимся, некогда красивым воротам.