Во сне и наяву

От парка отделяло большое пространство и проспект Гагарина. Пространство открытое, ей все видно, но и ее видно отовсюду. И девочка пошла от СКК не налево, к своему разрушенному дому, а прямо к проспекту Гагарина и виднеющемуся за ним парку. Пошла к столбу, что одиноко стоял у дороги. Еще не дойдя до проспекта ста метров, она увидела высохшие фрагменты останков какого-то мелкого животного. После ноги в ТЦ все мертвое сразу настораживало. Даже разорванная крыса. Или это был крикун? Неважно. Валяющиеся куски мертвой плоти – опасность! Девочка пошла помедленнее и обнаружила еще кое-что неприятное. На сей раз голову какого-то зверя. Более крупного, чем крикун, и к тому же клыкастую. Страшную. Все, хватит любопытствовать. Желание идти к парку испарилось. Если здесь кто-то рвет на части существ с такими зубами, то лучше отсюда убраться. И побыстрее. До поребрика проспекта, до кривого столба, метров тридцать, но она уже изменила маршрут, повернула налево. Ближе к своему убежищу – а теперь она считала развалины двадцать восьмого дома своими.

Девочка остановилась, еще раз огляделась. Нет, медуза, что гналась за ней, где-то высоко в небе, далеко. Ничего такого, что Светлане могло бы угрожать, вокруг не было. И Света пошла к себе, решив, что перейдет проспект южнее, ближе к убежищу. Серый, старый, деревянный двухметровый столб, стоящий у дороги, привлек внимание. Ему тут не место. Зачем он тут? Странный, весь кривой и какой-то… Облезлый или… Лохматый? Она шла мимо этого столба, не отрывая от него глаз. А тут и ветерок налетел вдруг и взъерошил на столбе… Перья? И вдруг от верхушки столба отделяется длинный, размером с руку, острый клин-кинжал, а над ним появляется отвратительный круглый глаз. У «столба» были глаза, и «столб» видел Свету. И зашевелился. Это огромная двухметровая птица… Бежать! Думать нечего, а эта серая фигня, прохрипев что-то, кинулась за ней. Побежала быстро, переставляя голенастые ноги, причем помогала себе набрать скорость, громко хлопая куцыми крыльями. Светлана понеслась по бетонным плитам вдоль проспекта, топая новыми ботинками. Рюкзак за спиной, ботинки. Штаны! Чертовы штаны нужно было придерживать руками, а ведь руки очень важны в беге, особенно при ускорении. А голенастая тварь со страшными длинными ногами орет, хлопает крыльями и летит за ней, развив очень высокую скорость. Кажется, что птица догоняет ее. Света еще прибавляет, как перед финишем, уже не экономя сил, работая на максимуме. И, пробежав так почти до улицы Бассейной, она слышит, что крики за спиной и хлопки крыльев стихли. Света оборачивается. Птица отстала, остановилась.

– Что? Сдох, урод? – Светлана переводит дух. Она вдруг вспомнила название птицы, на которую похож этот бегающий «столб». Ту птицу, которую она видела в зоопарке в детстве, называли смешным словом «марабу». Слово смешное, а птица была противной. Так вот, эта птица, что сейчас гналась за ней, была раз в десять отвратительнее той, которую она видела в зоопарке. Света наблюдала, как марабу на своих огромных ногах, со своим клювом-кинжалом не спеша возвращается на место. Убедившись, что птица ушла далеко, Светлана перешла улицу Бассейную и после проспект Гагарина, остановилась. Перед ней лежала огромная поляна серебряного мха. Целое футбольное поле. Ослепительного мягкого мха, который так и манил к себе. Ей очень хотелось кое-что проверить. Вернее, посмотреть, как это будет выглядеть. Как этот приятный на вид мох может наносить раны? Она огляделась, нет ли кого. Убедившись, что она одна, девочка аккуратно поставила ботинок на мох и присела. Но почти ничего не увидела. Кажется, что мох чуть-чуть приник к подошве. Но так могло случиться из-за того, что ботинок продавил мягкий грунт. Она подняла ногу, и едва заметные нити потянулись за подошвой. Ей показалось это забавным. «Что, тупой мох, пытаешься есть резину?»

Она решила пройтись по мху и сделала шаг, а затем еще один, в глубь серебряной поляны. О, оказывается, под этим красивым ковром влажная и мягкая почва. Она еще шагнула. Мох стал злее, даже не наклоняясь, девочка могла видеть, как к крепкой коже ботинка цепляются белые нити, тянутся, извиваются, слепо ища себе цель, и, прикоснувшись, сразу приникают, прилипают к поверхности. Света поняла: чем дальше она уходит от края ковра, тем глубже в мох погружается ее ботинок. Это было неприятно, тем более что повсюду торчали незаметные поначалу кочки. Светлана сделала еще один шаг, а после решила поставить ногу на бугорок, и почти сразу, с легким и неприятным хрустом, нога провалилась внутрь.

«Мамочки». Девочка поняла, что хрустело под ботинком, она отчетливо видела белую, переломанную ее ботинком решетку грудной клетки какого-то бедолаги. Света быстро вытащила ногу, ей бы уже привыкнуть ко всяким мерзостям, но нет… Она поспешно выбралась с серебряной поляны. Рассматривая испачканные ботинки и оглядываясь по сторонам, пошла к домам, которые были уже рядом.