Во сне и наяву

Добежала как раз к перемене на второй урок, и тот, кого она искала, уже был в школе. Он сидел один за четвертой партой у окна. Звали его Митяй Глушков. Он считался самым умным и сведущим мальчиком в классе. Глушков и учился хорошо, и знал много всего полезного. Света подошла к нему:

– Привет, Митя.

Митяй оторвал взгляд от телефона, вытащил один наушник из уха:

– Чего тебе, Фомина?

В его голосе этакое дружелюбное безразличие, он всегда с ней так разговаривает. Это совсем не грубость, но и хорошим его отношение к ней не назвать. Кстати, это он придумал для нее такое на первый взгляд нейтральное, а если вдуматься, то вполне себе обидное прозвище, как Спортивная. В устах одноклассников это всегда звучало как Тупая.

– Мить, можешь узнать, сколько это стоит? – Девочка достает монету и протягивает ее однокласснику.

Он сначала небрежно берет монету в руки, но затем удивляется.

– Ого! «Николашка»! – Он выдергивает из уха второй наушник. – Где взяла?

В помещении народа немного, полкласса, не больше – пандемия. И их разговор привлек внимание, заинтересовал, мальчишки начали сползаться со всех окрестных парт, чтобы поглядеть что там приволокла Спортивная для классного умника.

– Ого, это что – золото? – спрашивает кто-то из класса.

– Да нет, это фигня, это цыги на вокзалах впаривают лохам, – говорит другой.

– Ни фига, не, – отвечает умный Митяй, – по весу сразу чувствуется.

– Дай глянуть, – просит третий.

Света училась с ними с первого класса, знала всех уже много лет, но тут заволновалась: вдруг монетка вот так вот пойдет по рукам, да и пропадет. А пацаны смотрели монету, вертели ее в руках, соглашаясь с тем, что она и вправду тяжеленькая. На эту суету и девочки пришли. Позабыли про свое высокомерие. Тоже стали смотреть монету. А тут Митяй и повторяет свой вопрос:

– Фомина, а ты где ее взяла-то?

Вот она, та секунда, ради которой она и принесла монету в школу. Да. Именно из-за этого и несла. Девочке до смерти надоело быть пустым местом в этом классе. Надоело! Девочки ее уже давно за свою не считают, а мальчишки… Ну что с них взять? Грубые всегда. Фома, Спортивная, Фомина в лучшем случае. Все вечно ее так и звали, наверное, не смогли бы вспомнить ее имя. А тут – раз, и благодаря монетке все собрались вокруг нее. И все ждут ответа! Когда такое было в последний раз? Светлана и не вспомнила бы. И, видя, что все одноклассники на нее смотрят, она говорит нарочито небрежно:

– Да нашла. Митя, а ты можешь узнать цену монетки?

– Сейчас узнаю. – Глушков лезет в телефон.

А Светлана стоит почти счастливая, ведь никто, даже девочки, не расходится, всем тоже интересно, сколько стоит монетка. Митька ловко шевелит пальцами, в его телефоне все грузится быстро:

– Короче, самый серьезный в городе аукцион – это… «Конрос»… Так, вот. Он еженедельный. Ого… Золотых монет мало. Ну вот. Царские червонцы начинаются от сорока тысяч. О! И до ста восьмидесяти бывают.

– Машину можно купить! – доносится голос, от которого Свете становится не по себе.

Ну, конечно, это Пахом, придурок.

– Какой там у тебя год? – продолжает копаться в телефоне Митяй.

– Тысяча девятьсот одиннадцатый, – отвечает Светлана уже чуть настороженно, так как к ней протискивается Пахомов.

– Фома, дай-ка глянуть.

И пока она думала, что ответить, он своими крепкими, как пассатижи, пальцами вырвал у нее монетку. Осмотрел и констатировал радостно:

– Тяжелая. ЗэБэЭс. Где взяла?

А Светлана волнуется, пытается забрать у него монету.

– Пахомов, дай сюда.

– Да чего ты вибрируешь, Фома, отдам, – говорит он, глядя на девочку с презрением.

А Митя в это время произносит:

– Месяц назад червонец одиннадцатого года продали за сорок семь тысяч рублей.

– О! – удивляется Пахомов. – Нормальная лавэха. Можно покуролесить некисло недельку.

– Ага, – соглашаются пацаны и смеются.

«Мамочки, он, что, хочет забрать монету?»

– Отдай, Пахомов! – Света вцепилась ему в руку, она уже готова отнимать золотой у этого огромного парня. Но девочка понимает, что не сладит с ним, у него рука как из железа. Она даже согнуть ее не сможет. Света уже думает, что придется пожаловаться классному.

– Да угомонись ты, долбанутая… На-на, – говорит он снисходительно и небрежно возвращает монету, – успокойся только. Чего ты такая дикая? Ты вообще пипец, Спортивная.

В его устах это звучит как оскорбление, мол, полная дура.

Но девочке плевать, она чуть успокаивается, лишь зажав монетку в кулаке. И тут же спрашивает у Глушкова:

– Митя, а можешь взглянуть, тысяча девятьсот четвертый год сколько стоит?

– Фомина, ты, что, клад нашла? – спрашивает тот и снова заглядывает в свой телефон.

Света молчит, волноваться нечего, внимание половины класса приковано к ней – маленькое счастье, никто не вспоминает, что она в трениках и рваных кроссовках.

– Да нет, – отвечает она скромно. – Не клад, пару монет. Случайно.

– О! Ого! – Митяй удивленно глядит на Светлану. – «Николашка» девятьсот четвертого года улетел два месяца назад за сто семьдесят одну тысячу.

– ПэПэЦэ! – восклицает Пахомов. – Это уже реальные лавэ!

– Крутой скутер можно купить, – говорит один из мальчишек.