Во тьме безмолвной под холмом

– Это Тонины, – сказал Фрэнк. Он хотел положить документы в карман, но Элли подняла руку.

– Пока верни их, Фрэнк. Это улики.

– Это наше.

– Ты хочешь, чтобы того, кто это сделал, поймали?

Она сразу поняла, что сболтнула лишнего; все снова уставились на нее, а Лиз защелкнула стволы дробовика.

– Кто это сделал? – осведомился Фрэнк.

– Заткнись, Фрэнк. – Лиз бросила двустволку на стол и подалась вперед. – Ты говорила, что он застрял на морозе и замерз.

– Я…

– Мамань, она брешет, – как всегда плаксиво прогундосил Пол. – Все копы брешут, ты ж знаешь.

– Он замерз, – проговорила Элли, – но…

– Заткнись, констеблядь, – перебила Кира. – Брехло ебучее, блядь.

– Надо ее проучить, – Пол ухмыльнулся Элли. Слюнявая губа отвисла. «Да ладно?» – подумала Элли, положив руку на дубинку.

– Пол, – уже тверже произнесла Лиз, смежив веки. – Кира. – Открыв глаза, уставилась на Элли. – Говори.

– Похоже, он замерз насмерть, – проговорила Элли. – Но есть некоторые обстоятельства…

– Какие обстоятельства?

– Для начала, у него был нож. – Элли кивнула на нож Пола. – Один из этих.

– Тони ни на кого с ножом не лез, – заявила Кира, – ты лживая пиз…

– КИРА, – сказала Лиз. Она говорила тихо, сдержанно, исполненная решимости сохранять контроль. – Смени уже, блядь, пластинку.

– Я знаю, что не лез, – сказала Элли. – Он был в «Колоколе» до полуночи, потом пошел домой. Но он оказался на другой стороне Тирсова дола, и, судя по тому, каким мы его нашли, он был загнан в угол.

– Чушь собачья. – Дом впервые подал голос, сиплый и шепелявый. – Наш Тони никогда не давал заднюю. Стоял насмерть. – Он заморгал слезящимися глазками, поглаживая пса по голове. – Наш Тони был храбрец.

– Был, милый, был. Но… – Лиз смолкла.

– Но что? – спросила Элли.

– Но ничего. – Руки Лиз снова легли на дробовик. Незаряженный. Там нет патронов. Верно? Отпустив ружье, она положила руки на стол. – Продолжай.

Продолжаем, королева дает добро. Элли продолжила, зная, что ничего от них не добьется, и желая только вернуться в свою машину и поехать домой. Достав телефон, она открыла фотогалерею и просмотрела снимки с места преступления.

– Хуле ты теперь делаешь? – спросила Кира. – Лиз, она тут свою переписку, бля, проверяет…

– Вот этот символ вам о чем-нибудь говорит? – спросила Элли, предъявив телефон Лиз. Она остановилась на самом лучшем и четком снимке угольного знака на уступе, какой смогла найти. – Мы нашли его на месте происшествия. Пытаемся понять, есть ли тут какая-то связь.

Лиз уставилась на символ – и прямо на глазах у Элли побелела лицом.

– Лиз? – повторила она. – Вы когда-нибудь…

– Нет, – сказала Лиз. Она все еще была бледна, бледнее, чем обычно, но расслабленность исчезла с ее лица, вытянувшегося, закаменевшего. – Никогда в жизни такого не видела.

Ложь, но что это значит? Элли показала снимок остальным.

– Кто-нибудь из вас узнает это?

Хор невнятных отрицаний был ей ответом. Кира покачала головой и пожала плечами, что по ее меркам было любезностью. Их реакция выглядела вполне искренней, хотя они вряд ли признались бы, опознав символ. Элли убрала телефон и продолжила:

– Должно быть, его остановили по дороге домой. Вероятно, на вашей земле.

– Хуле ты нам, бля, втираешь? – осведомилась Кира.

– Скорее всего, навалились толпой, – продолжала Элли, глядя на Лиз в упор. – Вы правы, в ином случае Тони не стал бы избегать драки. Разве только еще по какой-то причине.

– Че ты ща пытаешься…

– Вы знаете кого-нибудь, кто хотел бы причинить вред Тони или всей вашей семье?

– Нет, – отрезала Лиз.

Если б и знала, не сказала бы. Господи, пустая трата времени. Следующий вопрос обязан задать любой полицейский, но с тем же успехом можно было бросить в кухню гранату. Честных ответов все равно не дождешься; гораздо разумнее выразить соболезнования, попросить Лиз подтвердить личность покойного и убраться восвояси. Именно так поступил бы Том Грэм. «Моя хата с краю».

Но это было бы трусостью, и Элли на это не пойдет.

– Где вы были вчера между полуночью и двумя часами ночи?

Даже младенец перестал реветь, а Дом Харпер, сидевший на корточках рядом с псом, поднялся во весь рост.

– Ты. Бля. Че? – осведомилась Кира.

– Кира, – рыкнул Фрэнк.

– Лиз, она говорит, что мы его грохнули, эта сука сказала, что мы нашего Тони…

– Я обязана задать этот вопрос, чтобы… – Но Кира уже разошлась.

– Она говорит, что один из вас грохнул собственного брата. Ты не спросишь за предъяву, Фрэнк? Под твоей собственной крышей?