Во тьме безмолвной под холмом

Тяжесть снова обрушилась на Элли, на этот раз на верхнюю часть туловища. Очевидно, следующий прыжок придется по голове. Элли брыкалась и корчилась, хватая любой твердый предмет, какой попадался под руку – гаечный ключ, молоток, обломок доски, – и отбрасывая в сторону. Даже если ей не удастся найти шашку, даже если она выберется из-под обломков лишь для того, чтобы ее разорвали на части, лучше уж так, чем быть затоптанной. До нее смутно доносились крики: это ее спутники там, на крыше. Может, поняли, что, разделавшись с Элли, твари их тоже забросают снарядами? А может, уже и забрасывают – чтобы прикончить ее, много тварей не надо.

Но рокового удара, сокрушающего череп, так и не последовало, а тяжесть вдруг исчезла. Элли забарахталась, разбрасывая куски толевой крыши, и наконец выбралась из-под обломков.

– Назад! – кричал кто-то.

Шашка. Где шашка? Элли снова просунула голову и плечи под обломки, но так и не обнаружила ее. Вероятно, затоптали: пожалуй, оно и к лучшему, если банка с керосином действительно лопнула. Впрочем, сгореть заживо лучше, чем стать жертвой этих тварей.

Еще одна шашка горела на крыше оранжереи, но уже еле теплилась. Им положено гореть дольше. Бракованная, наверное. Бледные твари отползали прочь от Элли, в сторону тускнеющего свечения.

– Изыдите! Именем Господа Иисуса Христа повелеваю вам!

Элли никогда не считала Мэдлин Лоу оголтелой фанатичкой, но в голосе викария определенно слышался вулверхэмптонский[13] акцент, что придавало происходящему толику абсурда. Молодец, Мэд, самое время вознести хвалу Иисусу и изгнать этих ублюдков крестом и молитвою.

Элли нашарила на поясе еще одну сигнальную шашку и отвинтила колпачок. Существа окружили Мэдлин неровным полукругом, позабыв на время об Элли. Мэдлин выставила перед собой деревянное распятие, ее вытянутое лицо было бледным и решительным. Красный свет с крыши освещал ее спутников, которые оцепенело глядели вниз, будто парализованные.

Элли стукнула металлическим колпачком по запалу. Ничего не произошло. Со второй попытки она высекла одинокую искру, в третий раз к искре добавился завиток дыма. Ну давай же, паскуда!

– Во имя Отца, Сына и Святого Духа повелеваю вам: изыдите. – Мэдлин больше не кричала; ее голос звучал низко, ровно и очень твердо.

На мгновение Элли сама чуть было не уверовала. Казалось, что эта хрупкая фигурка и ее вера удерживают тварей на расстоянии, а то и вот-вот обратят в бегство. Но в лучшем случае ими двигало любопытство, и оно было быстро удовлетворено: как только Мэдлин открыла рот, чтобы заговорить снова, твари бросились вперед.

– Вот срань, – сказала Мэдлин, а потом они навалились на нее.

Элли снова ударила колпачком по сигнальной шашке, та наконец загорелась, вспыхнув ярким светом, и Элли ринулась вперед. Твари, стоявшие ближе всех, отпрянули с ее пути, те, что склонились над Мэдлин – она кричала, Элли слышала ее крик, – развернулись к новому источнику боли. Элли вроде бы разглядела Мэдлин, скорчившуюся под тощими, как у прокаженных, бледными фигурами, и запустила шашкой прямо в нее.

На третьем или четвертом свидании Элли со Стэном ходили в боулинг. Чудесный выдался вечер. Они были влюблены; ни один из них еще не осмеливался сделать признание, но она уже знала, что испытывает к нему нечто особенное, и позже он признался, что это было взаимно. Перед нею открывались все дороги, в его глазах она ощущала себя первой красавицей и королевой бала, а вишенкой на торте, свидетельством, что она хороша во всем, стали десять очков из десяти, которые Элли выбивала раз за разом вместе со всеми кеглями. Славное ощущение, давно утраченное под грузом прожитых лет, горя и антидепрессантов, почти забытое. Но на кратчайшие доли секунды Элли вновь ощутила триумф, когда шашка приземлилась на скопище тварей и буквально разметала их по лужайке.

Мэдлин ничком лежала в сугробе рядом с еще горящей шашкой, кровь пропитала снег вокруг нее. На ее спину сыпались снежные хлопья: твари забрасывали факел снегом, пытаясь потушить.

Элли бросилась вперед – к подруге, к свету. У нее не было никакого плана. Под градом снежных снарядов она нырнула вперед, упала рядом с Мэдлин, схватила шашку и поднялась, выставив ее перед собой, как Мэдлин выставляла крест.

Мэдлин мучительно застонала, слабо загребая ногами снег. Еще жива, пока, во всяком случае. Но тут существа окружили Элли, отрезав ее и от оранжереи, и от сарая. Двое уже разгребали обломки. Она не знала, насколько они умны, понимают ли, как добывается огонь и что означает запах керосина. Несомненно, они разбросают или уничтожат все, что посчитают для себя угрозой.

Положение казалось безвыходным, а сигнальная шашка не будет гореть слишком долго. Твари сидели на корточках и молча ждали. Больше им ничего и не требовалось. Так же они, несомненно, поступили с Тони Харпером, только им не придется ждать, пока Элли умрет от холода. Шашка уже как будто потускнела.