Во власти Беркута

— Сначала одна тайная операция. Потом другая. Третья. Потом меня вывели из отряда и перевели в другой. Там всего несколько человек было. Мишаню ты видела уже. Но он всегда в окопе сидел. Сам никогда не подставлялся. Он на связь выходил, когда мне было необходимо. Не один год прошел, как я окончательно стал подсадным псом, просто оружием в грамотных руках без собственного мнения и желаний. И все меня устраивало до поры до времени. Опасность — мое второе имя. Тайны и сговоры для меня как дом родной.

Рома смотрит на стену, а взгляд отстранен, будто мужские мысли витают далеко-далеко отсюда.

— А тебя когда встретил, пытался обезвредить главаря банды одной. Там все на металле было завязано. Контрабанда, незаконные операции. Деньги мимо кассы лились просто рекой. Ну и, естественно, без шальных пуль и невинных жертв не обходилось. У них лидер один был. Негласный. До сих пор они на него управу не нашли. И неясно, где и когда можно ожидать от него удара, поэтому они сами бить боятся, ведь вся информация строго засекречена, и шуметь нельзя. А официально к нему не подобраться. Если не знать, чем он промышляет, никогда и не скажешь, что у него подпольные цеха переплавки по всей стране раскиданы.

После небольшого перерыва Рома продолжает, а я слушаю его исповедь, едва дыша. Даже шелохнуться страшно: такое ощущение, что я сама где-то там, в его темном мире, где так любят легкие деньги, и, кажется, небо вот-вот обрушится на голову.

— Там немыслимые суммы были замешаны. И человек непростой. Его ещё называют Арабом. Или Стальным. И самое главное, Яна, все эти операции… это дело не одного дня. И не двух. Это годы. Которые улетают в никуда. Годы, когда другие люди строят будущее, создают семьи и детей рожают. А я жил их жизнью. По их правилам и законам. И часто действовал с ними заодно. Других способов «брататься» с ними просто не было. И я сам со временем стал одним из них. Одним из лидеров. Я собирал вокруг себя силу, с которой пришлось в итоге считаться очень многим. Людей, которые шли за мной куда угодно, лишь бы было что поесть и набить карманы. Я стал главарем одной из банд. И просто так выйти из этого мне оказалось не по силам. Я действительно стал перетягивать на себя часть финансов. Обороты себе присваивать. Из-за этого началась неразбериха. Бездействовать было нельзя. Это было не по понятиям. Иначе, если бы меня не свои завалили, то «братья» точно бы. Но я успевал заодно работать и на властей, и про себя не забывать. Потом пошли более четкие указания насчет Мариба. В итоге его люди ранили меня, и на весь период восстановления пришлось забуриться в глушь, но так, чтобы была возможность самому разведывать обстановку. В том доме ты и появилась. Мое затворничество уже подходило к концу. Твоя чистота и искренность вдруг превратили мою жизнь в вонючее пятно в собственных глазах. И мне марать тебя было отвратительно. Даже коснуться было страшно. А противиться было еще сложнее. Я когда тебя домой отвёз, помнишь? Чётко намеревался больше никогда не видеться. И я пытался, Ян. Правда.

Разглядываю свои руки с испортившимся маникюром. А слезы так и продолжают капать. И нечего мне ему сказать. Потому что у самой слов нет. Просто нет. Да и что тут скажешь. Я даже и подумать не могла, что такие люди, как он, существуют…

— Честно пытался не вмешивать тебя, — мою руку, всю мокрую от слез, вдруг накрывает широкая мужская ладонь, собирая прозрачные капли, которым нет конца. — А потом не сдержался и приехал. В моей жизни женщинам не удавалось задержаться надолго. В перерывах между перестрелками, мучительным восстановлением и постоянным моральным напряжением было как-то не до этого, сама понимаешь. Но так, как ты, на меня никто никогда не смотрел. И я теперь не могу больше без твоего взгляда. И чистоты твоей. Без тебя в моей жизни нет просвета. А про Карину когда узнал, чуть с ума не сошёл. Я думал, никогда мне не жить обычной жизнью после всего, — прожигает горестным взглядом и головой мотает. — Потому что боялся, что тени прошлого догонят. И захотят поквитаться. А я ничего не смогу сделать. И да, мне бы лучше не привлекать к вам внимания. Ты права, Яна, мне бы оставить все как есть, вот только… Не готов. Не смогу уже. И не отпущу вас.

Слова эти слышать как соль на рану. Чистосердечное… Я так ждала этого когда-то. Ждала... Да и недавно я все еще ждала неосознанно. А теперь боюсь все это принимать. И теперь во много раз больнее уходить будет. Но я уйду все равно. Он меня не удержит. Он никогда Карине не сможет обеспечить спокойный завтрашний день.

Отнимаю руку и пытаюсь подняться. Рома не останавливает, лишь слегка отстраняется, позволяя. Я отворачиваюсь, отхожу подальше и гляжу в окно. А вижу только наше отражение. Мы с ним вдвоем. Как я мечтала когда-то.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Чем ты сейчас в действительности занимаешься? Кто ты сегодня?

— Как я и говорил. Я владелец завода. Все официально: налоги, взносы. Никаких проблем. Никому я ничего не должен.

— А как ты им стал?