Во власти его величества

– Я не могу не брать в голову, – отозвалась я, плавясь от его прикосновений, – расскажи мне. Я хочу знать. Хочу помочь.

Аяр опять тяжело вздохнул, ясно показывая свое нежелание обсуждать что-либо, но все же сказал:

– Небольшие проблемы. Снежинка, тебе не о чем переживать. Я разберусь, правда.

Настаивать не стала. Если не хочет говорить, зачем его заставлять? К тому же сам сказал, что разберется. Сжав его ладонь, я все-таки произнесла то, что посчитала важным:

– Если нужно, я готова помочь.

– Я знаю, – серьезно ответил Аяр, вновь целуя меня в висок.

* * *

Сложно врать тому, кого ты любишь. Особенно когда это наивное невинное создание так доверчиво прижимается к тебе.

Но я все же врал ей. Все было крайне паршиво.

Мы со Снежинкой просидели чуть меньше половины орэ, затем она ушла спать, а я… Постояв над ее постелью еще пару коротких мгновений, открыл портал и резко шагнул в него.

Чтобы выйти в недавно отстроенном трехэтажном доме на другом конце страны. Большая территория с огородом в окружении небольшого, совершенно безопасного леса. Магически защищенный контур вокруг забора. Охранная сеть над всем поместьем. И четыре десятка ищеек повсюду.

Здесь не держат опасного преступника.

Здесь живет мама моей Снежинки.

Она оказалась неплохой женщиной. Я не стал врать ей, не стал стирать память или что-то приукрашивать, а рассказал ей все как есть: «Ваша дочь по случайности получила в дар смертельную магию, и, если она не научится ею управлять, мы все можем умереть. Я бы с радостью отвез вас к ней, но, боюсь, тогда вас попытаются убить или украсть, чтобы воздействовать на Снежинку, так что я вынужден спрятать вас в доме, что мои люди построили за три с лишним орэ».

Реакция была неоднозначной. Сначала в меня прилетела тарелка, затем лавина ругательств и обвинений в том, что я наркоман (еще бы кто объяснил, что это значит), следом еще одна тарелка. Кинуть третью женщина не успела, заклинание успокоения коснулось ее раньше.

А потом мы посидели, попили травяного чаю с купленным в мучной лавке тортом, обо всем поговорили, все обсудили и пришли к выводу, что наш поступок очень логичен. Надежда Валерьевна даже поблагодарила меня за то, что мы перенесли ее и рассказали правду – по меркам ее мира прошло два месяца с тех пор, как Снежинка пропала.

Два месяца, хотя должны были пройти неполные четыре недели. Таким нехитрым способом удалось узнать, что течения времени различаются сильнее, чем мы предполагали, и это отличный повод ускорить поиски решения проблемы.

Кивнув вышедшему на крыльцо дворецкому, я уверенно пошел в дом. Надежда Валерьевна обнаружилась в полюбившемся ей месте – в саду. Копалась с какими-то растениями на клумбе и не сразу меня заметила. Но стоило ей поднять голову и встретиться со мной взглядом, как ее губы тут же растянулись в улыбке.

– Аяр! – Женщина тут же вскочила, отряхивая руки. – Ты пришел!

Я улыбнулся ей искренне, незаметным жестом отослав высунувшихся из стены дома ищеек и подошел ближе.

– Я же обещал.

– Ты обещал показать город, – согласно кивнула она, откидывая на спину растрепавшуюся не очень длинную косу, в которую убраны ее светлые волосы.

Она похожа на Снежинку, только не белоснежно-светлая, а скорее, теплая, лучистая. И волосы у нее цвета спелой пшеницы, а не холодной платины. Кожа такая же ровная, но не бледная, слегка загорелая. Ростом чуть выше Снежинки, немного более плотное телосложение, в каждом движении чувствуется уверенность – не опасная, просто спокойная.

И глаза у нее не небесно-голубые, а светло-зеленые.

– Я держу свои обещания, – осторожно намекнул ей.

Она в ответ улыбнулась, но я не знаю – понятен был мой намек или нет.

– Как моя Вика? – спросила, внимательно меня разглядывая.

– Лучше, чем в первый день. Она быстро учится.

– Да, – улыбнулась женщина мечтательно и очень по-доброму, – моя девочка всегда была умницей.

«Моя», – захотелось исправить ее, но я вовремя прикусил язык и вежливо улыбнулся. Сложно привыкнуть, да и вообще принять мысль, что моя Снежинка не только моя. Но это ее мама, кто я такой, чтобы отнимать дочь у матери?

Мы гуляли по городу, на окраине которого был построен дом Надежды Валерьевны, почти половину орэ. Она с интересом расспрашивала меня обо всем, что видела, а я ругал себя за то, что постоянно думал: каково было бы гулять вот так же со Снежинкой? И жалел о том, что пока не могу вывести ее в город.

Слишком опасно.

По желанию Надежды Валерьевны мы заглядывали практически во все лавки, что попадались на пути, и там я работал переводчиком между ней и хозяевами магазинчиков. Обучать взрослую женщину языку так же, как это пришлось сделать со Снежинкой, я не хотел, что, конечно же, вызывало ряд трудностей в общении, например, с дворецким и прислугой, которые ее не понимали.

По дороге накупил Надежде Валерьевне местной выпечки и полезных фруктов – она не просила, но я видел, с каким интересом иномирянка на них смотрела.

– Береги ее, – попросила она, когда я уже собирался уходить.