Во власти цифр. Как числа управляют нашей жизнью и вводят в заблуждение

Порок метода квот – а также методов взвешивания многих нынешних социологических компаний – заключается в предположении, что на мнение человека влияет лишь небольшое количество (легко измеримых) факторов, например уровень доходов, пол и возраст. Но помимо этих факторов на человека могут влиять особенности его личности, его мечты о будущем, его молодость, его сексуальные предпочтения, его лучшие друзья… Где этому конец? Пока что совершенно неясно, что именно влияет на мнение человека и – внимание! – какие факторы следует учитывать при проведении социологического опроса.

Поэтому квотные выборки не помогли бы Кинси. Как же ему следовало проводить исследование? У трех статистиков был ответ на этот вопрос: с использованием случайной выборки. Джон Тьюки утверждал, что Кинси было бы лучше воткнуть в телефонную книгу вязальную спицу и опросить всех тех, в чьих именах она проткнула бы дырки. «Я обменял бы ваши 18 000 анкет на 400, образующих вероятностную выборку», – сказал он[171].

Случайная выборка до сих пор остается Святым Граалем выборочных опросов. Считается, что, если дать всем равные шансы принять участие в исследовании, это позволит получить достоверный срез популяции[172]. У организаций типа статистических бюро часто бывают досье с данными граждан, позволяющие выбрать из этого набора данных случайную группу. После унизительного провала 1948 года Гэллап и другие социологи начали использовать случайные выборки. Об этом теперь и хотел узнать Кинси, попавший в трудное положение. Действительно ли случайные выборки настолько лучше?

В Нью-Йорке Гэллап в течение долгих часов обучал встревоженного Кинси этой методике. Гэллап заверил его, что критика статистиков не так страшна, как кажется. Дело в том, что случайным выборкам присущ один крупный недостаток: не все смогут или захотят принять участие в опросе.

4. Слишком мало желающих участвовать

Когда Гэллап и его коллеги-социологи попытались использовать случайные выборки, вскоре стало ясно, что люди порой не желают участвовать в опросе – или их может просто не оказаться дома. Хотя случайная выборка целесообразна с научной точки зрения, терпение тех, кто проводит опрос общественного мнения – таких как Гэллап, – не безгранично. Им нужно зарабатывать на жизнь, так что они могут удовлетвориться и несколько менее репрезентативной методикой.

Даже если опрашивается репрезентативная группа, проблема «отказов от ответа» приводит к тому, что группа, действительно принявшая участие в опросе, может и не быть репрезентативной. С учетом той темы, которой занимался Кинси, – секс – вероятность, что опрашиваемые откажутся сотрудничать, была особенно высокой. К примеру, в университете юноши ждали под дверью его кабинета, когда он опрашивал студенток. Они знали, что дополнительные вопросы задаются только тем, у кого уже есть сексуальный опыт. Поэтому, если девушка оставалась в кабинете больше часа, это значило – ура! – что она уже не девственница[173]. Неудивительно, что студентки не всегда соглашались принять участие в исследовании Кинси.

Следовательно, если слишком многие участники откажутся отвечать на вопросы, случайную выборку можно сразу выкинуть в помойку. Например, в газете New York Times в 2015 году появился такой заголовок: «В университетских городках насилуют каждую четвертую!» (1 in 4 Women Experience Sex Assault on Campus)[174]. Двадцать пять процентов студенток! Такой результат ужасает. Но, по счастью, он, скорее всего, завышен. Взглянем на исходный отчет об исследовании, 288-страничный том[175]. Оказывается, участвовали всего двадцать семь высших учебных заведений, малая доля от их общего числа в Соединенных Штатах. Более того, исследователи обратились к 779 170 студенткам, но лишь 150 072 из них согласились заполнить анкету. Другими словами, лишь 19,3 процента реально приняли участие в исследовании.

Само по себе это не страшно: если бы те, кто отказался отвечать, не сильно отличались от тех, кто все же принял участие в опросе, беспокоиться было бы не о чем. Однако может существовать множество причин, по которым они отличались: возможно, женщины, не ставшие жертвой сексуального насилия, не сочли необходимым даже тратить время на заполнение такой анкеты. Что, если те 80 процентов, которые не стали участвовать в опросе, – это действительно те, кто никогда не подвергался сексуальному насилию или домогательствам? Тогда доля жертв упала бы с 25 до 5 процентов. С другой стороны, если предположить, что все они ответили бы «да» – они подвергались насилию, – итоговая цифра увеличилась бы до целых 85 процентов[176]. Когда речь идет о таких серьезных темах, как сексуальное насилие, к цифрам тоже следует относиться серьезно. Исследователи очень ясно высказали эти оговорки, однако газета New York Times предпочла броский заголовок.