Во времена перемен

Надо сказать, что клиника не стояла на месте. Пытались усовершенствовать методы операций, за чем не торопилась успевать медицинская промышленность. Когда появлялись больные с обширными вентральными грыжами, попытались применить аллопластические материалы. С этой целью пришивали куски капроновых шарфиков, которые потом вытаскивали из лигатурных свищей годами.

Что было эффективно, и что выбросили из ванны вместе с ребенком, так это новокаиновые блокады. С.Ю. был мастером в этом плане, и мы делали блокады и по его оригинальному методу, и по классическим способам. Они хорошо помогали при сосудистых заболеваниях, при болевых синдромах, в гастроэнтерологии особенно на ранних этапах заболевания. Как всегда, лобби победило – предпочли путь полегче, а главное, поденежнее, – таблетки, а жаль!

При скудных методах обследования основное внимание уделялось клинике. Я и до сих пор глубоко убеждена в том, что если врач не поставит диагноз в гастроэнтерологии по жалобам и анамнезу, дальше будет тоже очень сложно. С.Ю. был мастером клинического разбора. На все консультации он старался брать с собой нас, приговаривая при этом, «Я много знаю, как раз и ошибиться могу, а вы знаете немного, поэтому скорее в точку попадете». На самом деле это было самое серьезное обучение. Любопытно было наблюдать консультативный прием С.Ю. в областной поликлинике. Я ходила с ним в качестве переводчика. Диалог был примерно такой:

– Расскажите, что Вас беспокоит.

– Нас?

– Ну, да! Вас!

Вступаю я:

– Что у тебя болит? Рассказывай!

– Ой! Лен ломит, крыльца, поло место, а лапости-то! – Перевожу:

– Болит затылок, лопатки, область почек, стопы.

Особенно сложно было с пациентами из далеких деревень.

– Когда заболели, что делали?

– Делали? Ко вращу кодили! – результат близости Коми-округа, в языке буква «х» отсутствует.

– А врач что?

– Вращ койка валили! – В клинике так и держалось выражение: «Не понял, что с больным – вали на койку».

Так прошел первый год. Новыми для меня были самостоятельные дежурства в неэкстренные дни. Когда первый раз меня оставили дежурить, я жалостно заныла, что боюсь. На это Т.Ф.Томсон возразила:

– Когда-то же надо начинать! Смотреть надо за первой (послеоперационной) палатой. В других ничего случиться не должно. А ежели что сердечное, «звоняйте» в терапию.

Насчет «случиться не должно» – вскоре произошел эпизод. Вечером в ординаторскую постучала молоденькая сестра и сказала, что у нее больной требует морфий. В те времена наркоманов было немного. Они появлялись после партизанских отрядов, когда не было возможности оказать помощь, и боль снимали наркотиками, или это были доморощенные хроники с болевым синдромом. Все они были на учете, а в аптеках по рецептам и по списку получали лекарство, стоившее копейки. В общем, проблемы не было. Я вышла в коридор, навстречу мне шагал атлетически сложенный парень лет 20ти с пустой бутылкой в руках, которую он весьма выразительно крутил. Выяснилось, что пациент только что прибыл из зоны. Их в наших краях, а тогда и в городе, было в изобилии. Поступил он по поводу легких повреждений, полученных в драке, ничего серьезного не оказалось. Охраны при нем не было. Боец пошел в атаку:

– Давай морфий!

– Не дам, не положено тебе.

– А я говорю, давай!

– Нет!

Что бы молодой дуре выдать требуемое. Ему тюрьма уже не страшна. Это его дом родной. Он замахнулся бутылкой и со всего маху швырнул ее в дверь, только осколки брызнули в разные стороны, повернулся и ушел в палату. У меня затряслись коленки. Героиня нашлась, Зоя Космодемьянская! Что ему стоило голову мне разбить? Не прогнали бы меня с работы в те времена начальники за ампулу морфия.

В начале второго года ординатуры, в августе на дежурстве ко мне подошла заведующая и сказала, что мне придется лететь по санавиации – всех уже по другим местам разогнали, а в Большой Соснове кишечная непроходимость. Я остолбенела. Что я там буду делать? Если непроходимость тонкокишечная, то, возможно, и справлюсь, а если толстая кишка? Я еще ни разу на ней не оперировала!

Дьячков не понял, чего я боюсь, и утешил:

– Ну чего ты? Все летают, а если что, так в самолете в полу дырочка есть. Наклонись, и – туда!