Во времена перемен

После этого вылеты по санавиации стали для меня регулярными. Кстати, когда я защитила кандидатскую, мне платили за них 5 рублей. На дежурства было расписание, но оно постоянно нарушалось, п.ч. вызовов было больше, чем врачей, особенно в период отпусков. Мы удивлялись, как это получается, что туда погода всегда лётная, а обратно или туман с дождем, или «лётное время» закончилось. Ординатор – лицо бесправное. Наш Захар Семенович говорил: «ординатор – это «О»! он должен лавировать!!» Кроме того, мы были очень заинтересованы в работе, поэтому пахали на любимую больницу из чистого энтузиазма, как негры на плантации. Бывало, идешь после полёта по своему кварталу, а больничная «Волга» поворачивает в твой двор – второй вызов. Боря Климов поставил рекорд с 3мя вызовами за сутки. Больничные доктора решили побороться за свои права. Они написали в 6 ведущих газет, включая «Труд», просьбу прояснить ситуацию и получили 6 абсолютно разных ответов. Включился поневоле профсоюз. Врачам стали ставить часы по санавиации, а следовательно, платить за дежурство. Через 2 – 3 месяца утомились и ввели должность борт-врача. С этих пор летают (ездят) штатные единицы.

Значительно позднее мы научились огрызаться. Как-то меня срочно затребовали в санавиацию. Теперь я понимаю, что могла спокойно не ходить – я же из другого учреждения! Но в те времена мне это и в голову не пришло. Позвали меня уже как специалиста по торакальной хирургии. Пожилая дежурная – бывший невропатолог. В Ильинском тяжелая травма груди. Я прошу анестезиолога. Доктор экономит и отказывает.

– Одна не полечу, без анестезиолога там делать нечего. В Ильинском своего нет.

– Раньше летали одни!

– А еще раньше вообще не летали, помирали на местах самостоятельно.

– Анестезиолога нет.

– Хорошо! За дополнительный вызов отвечать будете сами.

Летим. Минут через 40 пора бы уж и садиться. Внизу большие дома, заводские трубы. Спрашиваю пилота:

– Это что, такое Ильинское солидное?

– Да нет! Мы вернулись за анестезиологом! – Напугалась бабуся ответственности, сгоняла вертолет. И пришлось мне всю дорогу отваживаться с докторшей, которая не переносила полета.

Написала и вспомнила свой последний вылет. Мне было уже немало лет. Ребята в моем подшефном Кунгуре попросили проконсультировать больного. Погода была неважная, дорога – тоже. «Главный маршал санавиации» Л.Н.Ворожцова, которая всегда тепло ко мне относилась, хотела как лучше. Она с сомнением отнеслась к водителю и решила отправить меня вертолетом. Езды до Кунгура на машине было около 2х часов. На вертолете – минут 35. На санавиаторской Волге мы полчаса добирались до аэродрома на Бахаревке. Там меня сразу признали за консультанта. Молодые красивые в форме ребята усадили меня в салон и начали греть вертолет.

Я чувствовала себя как в миксере, но при этом ужасно пахло горелым керосином – аромат, знакомый с детства. Это продолжалось минут 40. К тому же было очень холодно. Прилетели мы действительно быстро. Летчики спросили, когда меня ждать. Я их поблагодарила и заверила, что доберусь обратно другим путем, а сама подумала, что лучше я пешком пойду. От места посадки ехали еще полчаса. К этому времени у меня раскалывалась голова. И как всегда в таких случаях, я не догадалась померить давление. Не знаю, как у всех, а у меня при кризе соображение напрочь отшибает. Больного мы посмотрели, а потом отправились к моим, как они сами считают, детям – Талянским, обедать.

Голова набирала обороты. Разум отсутствовал. Обратно меня решили отправить на мини-автобусе, по виду, моем ровеснике. И тут пошел проливной дождь. Дворники через каждые 100 метров бессильно падали на капот. Шофер выходил и прибивал их молотком, очень громко, в голове при этом в такт бухало. Ехали мы 3,5 часа. Как я осталась жива при таком гипертоническом кризе, не пойму до сих пор. Больше по санавиации я не летала.

Теперь пора вернуться назад в пятидесятые. На втором же году ординатуры мне сообщили, что пришла группа санфака, а заниматься некому. Придется мне пойти с ней в поликлинику. Я впала в тихую панику. Ну, какой из меня преподаватель? Захар Семенович выслушал весь разговор и сказал:

– Я схожу с ней, а то она со страху умрет! – Он был весьма недалек от истины. На вторую смену в тот же день мы отправились на прием. Не могу вспомнить, в какой поликлинике я начала «преподавать». Как назло, шли одни бабки с коленками. Я и сейчас слабо себе представляю, как им можно помочь, а тогда была близка к провалу. Ну, хоть бы кто-нибудь пришел с другими жалобами! З.С. отсидел в уголке молча все занятие, а я иногда поглядывала на него, просто для успокоения.