Вода в озере никогда не бывает сладкой

– Ты же сказала, Лори.

– Теперь нет, он все равно ничего не заметит.

Рядом с домом Ирис разбит маленький огород, обнесенный изумрудно-зеленой оградой, в нем растут салат, помидоры, капуста, брокколи и кролик по имени Бэтмен, его так зовут из-за черного окраса и потому, что он сражается со злом – давит брюшком улиток, которые покушаются на савойскую капусту.

Ирис – первый человек в Ангвилларе, чей дом похож на наш; мы живем в паре километров друг от друга, и у них не социальное жилье, но сама квартира напоминает нашу: кухня, ванная, две спальни, небольшая гостиная.

Наши вьетнамки уже все в земле, а Ирис продолжает искать Бэтмена среди стеблей бамбука, к которым ее дедушка привязывает помидоры сорта «Сан-Марцано».

– Здесь раньше жил попугай по кличке Хохолок, – говорит она, указывая на высокую пустую клетку.

Я не спрашиваю, что случилось с пернатым питомцем, но срываю с грядки с клубникой одну ягоду, еще незрелую, ее кислый сок спускается в самый желудок.

Каждый день мне приходится изобретать новый способ добраться до озера.

Недавно мальчик из семьи, в доме которой убирается моя мать, решил, что велосипед ему не нужен, и он по наследству перешел мне, теперь я учусь кататься на нем возле дома, уже упала дважды, колени все разбитые, как у маленьких детей, пока что я не могу куда-либо ездить на нем, поэтому пользуюсь маршруткой, она доезжает до озера, или иду пешком пару километров до дома Ирис, а там, вдали от родительских глаз, нас подбирают Медведь и Грек, хотя ездить вдвоем на мопеде нельзя, или же всех подвозит бабушка Марты на желтом, как болгарский перец, «Фиате Пунто».

Ирис делит комнату с сестрой, на стенах висят их детские фотографии и бело-голубые вымпелы – у них в семье болеют за «Лацио»; книжный шкаф Ирис показывает с большой осторожностью, ведь пока у нее немного книг, в основном она берет книги в библиотеке; впрочем, Ирис методично перечисляет названия всех тех, что она успела прочитать и запротоколировать: она завела специальную тетрадь, куда заносит каждую прочитанную книгу, отмечает, понравилось ей или нет, – и хоть подруга и не показала мне эту тетрадь, у меня появилось стойкое желание заиметь такую же, я и не думала завести ее, заполнять, я уже и не помнила многое, а сколько еще предстоит прочесть! Они кажутся мне отрядом палачей: рано или поздно все непрочитанные книги меня расстреляют.

Агата получила «неудовлетворительно» по английскому и летом уехала в Англию на языковые курсы, и теперь мы с Ирис видимся каждый день. Я продолжаю упорно не замечать Карлотту, не справляться о ее делах, и если кто-то спрашивает о ней, отвечаю наигранно и с театральной жестикуляцией:

– Какая еще Карлотта?

У нас с Ирис установился один и тот же летний распорядок: встречаемся в десять, до пяти сидим у озера, потом назад, чтобы успеть к ужину, ведь и мне, и ей запрещено целый день не показываться дома, в пятницу, субботу и воскресенье можно гулять вечером, главное – вернуться до десяти, иначе Антония позвонит в полицию – не понарошку, а взаправду, – звонит, и ее друг-карабинер отправляется искать меня, чтобы привести домой, спрашивает у всех в округе:

– Где дочка Антонии, той, рыжей?

Ирис протягивает мне Бэтмена, у него мясистые уши, лоснящийся черный мех, белое пятно на морде, острые зубы – кажется, вот-вот цапнет.

– Он не кусается, – уверяет Ирис, по выражению лица угадав, о чем я думаю.

Я зарываюсь пальцами в блестящую шерстку, костюм темного рыцаря, его желтые глаза – точно два лимона, брошенные в таз с водой.

Минут через пятнадцать с улицы доносятся звуки клаксонов, мы с Ирис хватаем рюкзаки, где лежат полотенца, солнцезащитный крем, книги: я уже несколько недель делаю вид, что увлечена «Идиотом» Достоевского, она страницу за страницей глотает «Мартина Идена» Джека Лондона, то и дело вздыхает и иногда спрашивает, что значит то или иное слово, из самых заумных. Я еще не поведала Ирис историю со словарем, хотя продолжаю читать его, а недавно начала подчеркивать слова, потому что это единственная бумажная книга, которая принадлежит мне безраздельно, которую не нужно возвращать, я обвела красным несколько слов: «робкий», «безлунный», «антропоморфность», – должно быть, подруга поняла, что я умею управляться со словами и их значениями.