Водка + мартини

И если через несколько минут на том берегу в Нью-Джерси найдется чудак, который наставит свой мощный телескоп на огромное освещенное окно на седьмом этаже одного из зданий в бывшем районе мясокомбината, он увидит вовсе не то, что хотел бы увидеть: вместо полуодетой красотки, медленно раздевающейся перед сном, взгляду его предстанет фигура давно не стриженного мужика в нелепых старомодных очках, который отплясывает что-то варварское и дикое. Гитара лабает так, что звон стоит в ушах, а уж про рок-певцов и говорить нечего — визжат во всю глотку. Время от времени мужик на короткое время исчезает из поля зрения и снова возвращается — всего, наверное, раз пять. Опытный наблюдатель подобных мужских ночных игрищ мог бы совершенно правильно догадаться, что мужик периодически исчезает, чтобы нанести визит музыкальному центру и еще раз поставить полюбившуюся мелодию. Но догадается ли наблюдатель, что нынче вечером этот дико пляшущий мужик постиг наконец истину, и истина эта открылась ему в словах, в музыке, а самое главное, в названии мелодии, под которую он отплясывает, — «Невозможно всегда получать, что хочешь» — поразительном названии, которое он, увы, прежде просто не замечал? И что нынче вечером, несмотря на многочисленные бедствия, обрушившиеся на его бедную голову, мужик этот обрел наконец полную гармонию с миром. И что на следующий день, примерно в это же самое время, он уже будет лететь над Атлантическим океаном, держа путь обратно, в сторону доброго старого Лондона.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава восьмая

1

Переступаю порог своей квартиры и сразу слышу звуки радиобудильника.

— И что доставляет вам удовольствие в жизни? — Глубокая и многозначительная пауза. Потом звучит мужской голос, густой, сочный и неторопливый, такой может принадлежать только актеру. — Ну как вам сказать… я обожаю роскошные кожаные кресла. Люблю, знаете, сидеть вечерами у себя на острове в своем любимом кресле… читать, размышлять… вспоминать… обо всем хорошем, что мне посчастливилось пережить в прошлом.

Я стукаю по выключателю. Милая старая Англия!

Моя квартира нисколько не изменилась. Я перехожу из комнаты в комнату (меня не ограбили, и потолок не протек) — вся моя прежняя жизнь, воплощенная в этих вещах, словно встает на задние лапки и требует внимания. Невымытая кружка в кухонной раковине с остатками кофе, который я пил перед тем, как сесть в такси в аэропорт Хитроу. Высокие, словно башни, стопки дешевых книжек и видеокассет, от вида которых щемит сердце, — их архитектура столь привычна и столь неизменна, как и архитектура самого Хэверсток-хилла. Мое отражение в зеркале ванной комнаты (небритый, с красными глазами) просвечивает сквозь такие милые и даже уютные засохшие брызги зубной пасты. А сколько сообщений на автоответчике!

1. От матери. Одна ее полоумная подружка была так любезна, что нашла нужным предостеречь: по Нью-Йорку совершенно свободно разгуливает сумасшедший, который колотит прохожих кирпичом по голове. «Так что ты будь осторожен и не ходи в незнакомых местах».

2. От Хилари. «Майкл, куда ты пропал? Нам срочно надо поговорить».

3. От Стива. «Узнал о том, что случилось, сожалею и сочувствую. Бредятина какая-то. Будет время, позвони, подумаем, как отомстить сам знаешь кому, который, кстати, похоже, заграбастал теперь все в свои руки.

4. От Мауса. «Сочувствую, слышал, тебе слегка не повезло, бывает. (Как, черт побери, он узнал?) Захочешь забыться, брякни мне в контору, сходим куда-нибудь выпить».

5. От Клодии. «Я очень расстроилась. Ты непременно должен прийти к нам пообедать».

6. От Хилари. «Майкл, в гостинице сказали, что ты съехал. Я хочу тебе кое-что рассказать — ты должен это знать».

7. От Ховарда, старого друга (он никогда не звонит). «Был проездом. Звоню просто узнать, как дела. Как будет время, позвони». Он знает.

8. От Дениз, бывшей подружки. «Как дела? Было бы здорово пересечься». Она знает.

9. От Николь. «Звоню насчет джек-рассел-терьера». Не туда попала. Или она тоже знает?

10. От Джейн Фарнсуорт. Отдел кадров «Бельведера». Когда мне было бы удобно, чтобы мне доставили «мешок» с моими личными вещами?

11. От Оливии. Не знаю ли я кого-нибудь, кто говорит на идиш? И между прочим, она тоже знает про мои «новости» и очень мне сочувствует. Чего уж тут, понятно.

12. От Хилари. Собираюсь ли я позвонить или как?

13. От Хилари. «Ну хорошо, можешь не звонить, как был хрен моржовый, так и остался. Вообще-то я хотела тебя кое с кем познакомить. Его зовут Вик». Знать о нем ничего не хочу. На этот раз он у тебя небось спелеолог.

От Ясмин ни звоночка. Не хочу ни с кем говорить… разве что с Николь про джек-рассел-терьеров». Особенно с Хилари. Я вспоминаю теорию Стива о друзьях, которые вновь сплачиваются перед лицом грядущих бедствий. Такие друзья, считает он, звонят не для того, чтобы выразить соболезнование, но чтобы узнать подробности грянувшей беды.