Водолаз Его Величества

Останавливаясь возле прилавков с пирамидами пунцовых помидоров, штабелями темно-зеленых, блестящих огурцов, грудами синего и желтого лука, она быстро пробегала по ним пальцами, как пианист пробегает по клавиатуре рояля, и тут же переходила к следующему прилавку.

Пройдя насквозь через ряды, Двора-Лея остановилась возле колонн сарайя и принялась брезгливо отирать пальцы платочком.

– Ну, что скажешь? – спросила ее Срурха, с уважением наблюдавшая за манипуляциями подруги.

– Мусор, – презрительно бросила Двора-Лея. – Для блеска их смазывают каким-то маслом, но огурцы дряблые, помидоры мягкие, лук гнилой. У нас такой товар бросали бы сразу в мусорную корзину, он уже ничего не стоит.

– Понимаешь, – сказала Срурха таким тоном, словно делала пометку на полях. – Это хорошо. А сейчас пошли к монахам. Видишь над парадной дома, в котором бек устраивает пиршества, круглую такую завитушку из камня?

– Вижу.

– Это греческий значок. Монахи его перед входом в каждый свой дом из камня выкладывают.

– Похоже на буквы. А что он означает?

– Понятия не имею, сроду не интересовалась[19]. Да какая нам разница, пошли уже!

На рынок вела длинная узкая подворотня с низким стрельчатым сводом. Вернее, это был тоннель, прорезающий дом насквозь и в конце упирающийся в железную решетку с калиткой. У калитки стоял внушительных размеров монах, в черной рясе до пола, весь обложенный кудрявой, лоснящейся бородой. Тяжелый серебряный крест плоско лежал на выпирающем животе.

– С продавцов он берет за вход, а покупателям бесплатно, – негромко произнесла Срурха.

Монах окинул женщин взглядом и что-то неодобрительно пробурчал. Срурха безропотно подошла к вделанной в пол решетке и принялась чистить подошвы.

– Что он хочет? – прошептала Двора-Лея.

– Чтобы мы не тащили с площади навоз, – ответила Срурха, уступая место над решеткой. – Там внутри чисто, точно в лазарете. Монахи заставляют владельцев лавочек в конце каждого дня собирать мусор и мыть мостовую.

– Так то ж хорошо! – воскликнула Двора-Лея, яростно соскребая грязь с подошв. – Мне нравится.

Миновав калитку, они оказались на перекрестке двух нешироких улиц. Улицы представляли собой непрерывную череду одинаковых одноэтажных домиков цвета охры с плоской крышей. В каждом домике выделялось большое окно-витрина, в котором красовались разные товары, в основном овощи и фрукты. Рядом с окном были железная дверь и небольшие, тоже железные, ворота. И двери, и ворота покрывал аккуратный слой коричневой краски. Булыжная мостовая казалась только что вымытой.

– Вот, – сказала Срурха, – тут целый квартал-рынок. В каждом домике лавка из двух комнат, дверь ведет в маленькую, там торгуют. А в большой – подсобка и склад, туда через ворота завозят товары. Арендная плата высокая, но одинаковая для всех. Зато воровства нет, проходы в квартал запираются на ночь, а внутри два сторожа стерегут.

– А почему углы у домиков скошенные? – удивилась Двора-Лея.

– Чтобы тележкам проще было разворачиваться.

– Просто как в сказке!

– Идем, поглядишь на товар, – предложила Срурха.

Двора-Лея двинулась было к ближайшему окну-витрине, но Срурха ухватив за рукав, остановила товарку.

– Не здесь. За углом торгует мой хороший знакомец. Когда-то, как ты, с парохода пришел к нам на постоялый двор. С тех пор заматерел, расторговался. Но добро не забывает.

Знакомец оказался бессарабским евреем по имени Янкель. Коренастый, среднего роста с загорелым до черноты лицом и карими веселыми глазами, он приветствовал Срурху как старую знакомую.

– За чем пожаловала, дорогуша? – спросил он, поправляя люстриновый картуз с пуговкой. – Как раз завезли свежий товар. Думал, завтра начну выкладывать, но для тебя завтра уже наступило, – он сделал широкий приглашающий жест в сторону подсобки. – Выбирай, что на тебя смотрит.

– Пусть подруга моя выбирает, – ответила Срурха, подталкивая вперед Двору-Лею.

– Пусть выбирает, – согласился Янкель.

– Заодно расскажет, как наши овощи против украинских.

– Украинских? – недоуменно переспросил Янкель.

– Да, Двора-Лея из Чернобыля. Вела там оптовую торговлю овощами и фруктами. Приехала несколько дней назад.

– Добро пожаловать на Святую землю, – любезно произнес Янкель. – Таки интересно, что скажешь.

Зайдя в подсобку, Двора-Лея оглядела помещение. На широких полках, прикрепленных к трем стенам, небрежными горками были насыпаны помидоры, огурцы, баклажаны, лук, яблоки, апельсины, груши и сливы. Осмотреть и перещупать их заняло около четверти часа. Янкель и Срурха, стоя у дверей, внимательно наблюдали за ее действиями.

Завершив осмотр, Двора-Лея стала посреди подсобки и, указав пальцем на помидоры, заявила:

– Товар неплохой, но снят с кустов дня два назад. Послезавтра начнет мягчать. Продавать надо немедленно и цену не держать. Огурцы собраны сегодня утром, можно не спешить. Про апельсины ничего не знаю, мне этот товар не знаком. Яблоки отличные, сливы и груши будут лежать долго, но есть несколько червивых, надо срочно перебрать, чтоб не запортили остальные.

– О! – с уважением произнес Янкель. – Я вижу, дама разбирается.