Водолаз Его Величества

– Вот что, ребята, – объявил фон Шульц еще сонным водолазам. – Затонуло судно, на борту которого находился шифровальщик Генерального штаба. Почти вся команда погибла, в сейфе капитанской каюты остался пенал с шифрами. Нам предписывается немедленно отыскать затонувшее судно и поднять пенал. Приказ подписал командующий Петербургским военным округом великий князь Николай Николаевич Романов. Сейчас собираем оборудование, грузимся на канонерку «Храбрый» и отбываем в район поисков.

Хотя на месте затопления поставили буй, искать пришлось почти сутки. Глубина была на грани предельной, двадцать пять саженей. Командовал поисками лично фон Шульц, а под воду уходил Бочкаренко. На связь он поставил Артема, и начальник школы не отходил от него ни на шаг.

– Как же так, Макс Константинович, – решился спросить Артем. – Почему так долго ищем? Ведь место обозначено!

– Буй могло снести, – ответил фон Шульц. – Но скорее всего в суматохе и спешке ошиблись. Поставили в правильном районе, но в стороне. На глубину двадцать пять саженей солнце почти не проникает, пока не уткнешься носом, не разглядишь. Бочкаренко ходит кругами, увеличивая радиус. Надеюсь, скоро отыщет.

Но прошло еще почти три часа, солнце уже начало клониться к закуту, когда линь сообщил: нашел, поднимайте.

Артем помогал Бочкаренко снимать скафандр и поэтому услышал, как тот встревожено сообщил фон Шульцу:

– Макс Константинович, это яхта, а не военный корабль.

– В приказе сказано судно, – ответил, немного подумав фон Шульц. – Не сказано военное. Для нас это ничего не меняет.

– Я отдохну пару часов и спущусь, – ответил Бочкаренко.

– Ни в коем случае. Ты сегодня весь день под водой, да еще на такой глубине.

– Подождем до утра?

– Нет, отправим Базыку. Это задача как раз по его способностям.

Митяй быстро нашел яхту, долго пыхтел, примериваясь, пока пролез в рубку. Обшарил ее и стал осторожно спускаться к каютам. Прошло около получаса, пока он передал: нашел, иду наверх.

Фон Шульц распорядился подтягивать шланги и готовиться к подъему, как вдруг линь бешено задергался, Базыка взывал об экстренной помощи.

– Дежурный водолаз, немедленное погружение, – скомандовал фон Шульц.

Салатовая поверхность вечернего моря колыхнулась, цепочка воздушных пузырей с минуту показывала, что под поверхностью кто-то есть, но вскоре пузыри пропали, и вода полностью разгладилась. Бочкаренко взял в свои руки линь второго водолаза, и на борту «Храброго» воцарилось напряженное молчание.

Стояли те чудесные предзакатные минуты, когда солнце, почти касаясь линии горизонта, утрачивает дневной накал, а белую и ярко-желтую краски сменяют сиреневая и лиловая. Все дышит покоем, даже волнение стихает, превращая поверхность моря в гладкое зеркало.

– Что там могло произойти? – негромко спросил фон Шульц у Бочкаренко. – Сюрпризов ведь не предвиделось…

Тот в ответ лишь пожал плечами.

Спустя десять минут томительного ожидания линь в его руке задергался.

– Начинайте подъем, – скомандовал Бочкаренко. – Его и Базыки.

И, повернув голову к фон Шульцу, негромко, но так, что Артем смог расслышать, добавил:

– Вроде все в порядке. Нервы расшалились.

Два шлема одновременно пробили поверхность воды, матросы подтянули водолазов к борту канонерки и помогли взобраться на палубу. Когда с Базыки сняли шлем, он синими трясущимися губами еле выговорил:

– Чертовы покойники не отпускали. Хотели меня к себе утянуть!

– Что случилось? – спросил фон Шульц. – Какие еще покойники, отчего ты слова вымолвить не можешь?

– С-со страху, – заикаясь, пробормотал Базыка. – Я первую каюту отдраил, а от-т-туда покойник за покойником стали выплывать. Белые, разбухшие… И давай к-к-ко мне в иллюминатор заглядывать. Я чуть фонарик из рук не выронил, но с-стерпел – перестал обращать на них внимание. В каюту капитана пролез, он там плавал прямо в мундире, с-с-стал пенал с шифрами искать. С-с-сейф был закрыт, я потянул за ручку, она повернулась. Значится, капитан в последние минуты открыл, с-с-спасти шифры хотел.

– Где же пенал? – перебил его Бочкаренко.

– В сейфе и лежал, – понурился Базыка. – Я его в-в-взял и обратно пошел. А у трапа топляки скопились, на волю хотят всплыть, вверх тянутся. В-видно, когда я рубку открыл, течение получилось и потянуло их. Раздвинул их, и – скорей на трап. Но не тут-то было! Чую, держат: за шланги цепляются, на плечи давят. От этого в глазах искры и ноги ослабли. В-видно, с перепугу забыл воздух стравить: костюм раздуло. Ну ни туда ни сюда! П-пропал, думаю, и вот здесь линь задергал.

– Пенал где? – повторил Бочкаренко.

– Уронил я его.

– Разрешите мне спуститься, – вдруг произнес Артем.

– Ты же весь день на ногах, – сказал фон Шульц. – Сил не хватит.

– Мы с Базыкой напарники, – ответил Артем, – я должен завершить общую работу. А сил хватит, не беспокойтесь.

Фон Шульц внимательно оглядел Артема и перевел взгляд на Бочкаренко. Тот еле заметно кивнул.

– Разрешаю. И поторопись, ночь, даже белая, все-таки ночь.