Водоворот судьбы. Платон и Дарья

— Мне стало известно, что уральцы на ночном совещании договорились взорвать поезд с бывшим царем, поэтому я, чтобы избежать напрасных жертв, поехал в другую сторону.

Авдеев огляделся вокруг себя затравленным взглядом волка, обложенного со всех сторон

— Это-ложь! Таких замыслов у уральцев не было.

— Я знаю, что вы тоже участвовали в ночном заседании, поэтому потрудитесь рассказать мне все, что знаете об этом!

— Мне ничего об этом неизвестно! — опасливо вскрикнул Авдеев.

— Даю вам полчаса на размышление. Если вы не сознаетесь, что планировали убить бывшего царя, то мне придется применить в отношении вас крайнюю меру, — глаза комиссара под низко опущенными бровями стали злобными. — Надеюсь, вы понимаете, что это значит.

— Зачем уральцам взрывать поезд, если Романова везут в Екатеринбург? — испуганно пожал плечами Авдеев.

— Смотрите, я предупредил вас по-товарищески.

Красное лицо Авдеева перекосилось от страха. Он даже не заметил, что его губы запрыгали. Но уралец понапрасну испугался, потому что комиссар не отважился применить в отношении уральского командира серьезных мер, поэтому его угроза осталась лишь угрозой.

В шесть часов утра, не получив телеграфного сообщения от Яковлева, что поезд номер сорок два идет в Екатеринбург, дежурный по Уральскому Совету забил тревогу. Всполошившись, уральские комиссары созвали в Екатеринбурге экстренное заседание большевиков и эсеров. После его завершения председатель президиума Уральского Совета А.Б. Белобородов, отправил в Тюмень срочную телеграмму, но ответа в Екатеринбург не последовало. Тогда Уральский Совет объявил Яковлева предателем революции и разослал всем станциям требование перекрыть поезду дорогу на Челябинск. Получив известие, что на перехват поезда с бывшим царем выехал красногвардейский отряд Омского Совета, Яковлев ворвался в купе Авдеева и, размахивая перед его носом зажатой в руке телеграммой начал гневно кричать:

— Вы что с ума сошли в Екатеринбурге!

Разъяренный Яковлев приказал остановить короткий состав на станции Люблянская и на паровозе с одним вагоном стрелой помчался по сверкающим рельсам в сторону Омска. Когда паровоз скрылся в густом перелеске у государя, неплохо знающего географию, возникло неоправданное чувство, что комиссар пытается их освободить, что было напрасно, потому что никакого освобождения им не сулилось.

— Мы поехали совсем в другую сторону, Аликс!

— Что это значит? — тихо спросила она.

— Ума не приложу.

— Это-хороший человек, он хочет нам добра, — снова жестоко ошиблась Аликс.

У Романовых возникло ошибочное чувство к комиссару Яковлеву, потому что он купил их мягкостью, скромностью и почтительным к ним отношением, отчего они давным-давно отвыкли. Да и манера общения с Романовыми выдавала в нем образованного человека. Знали бы они, что под фамилией Яковлева скрывался известный уральский боевик и что на его совести числился не один десяток загубленных душ. Вот и верь после этого первым чувствам.

На одном из полустанков Яковлев увидел столпившихся на железной дороге омских красногвардейцев. Он остановил паровоз и выскочил на насыпь из единственного вагона.

— Я чрезвычайный комиссар Яковлев, — представился он, подавая свое удостоверение.

— Ждем-ждем тебя контрреволюционер, — широко раскрыв рот захохотал Косарев, возвратив Яковлеву удостоверение. — Куда это ты рванул с бывшим царем?

— Я выполняю приказ столицы, — Яковлев, аккуратно сложив бумагу, убрал ее во внутренний карман и миролюбиво предложил:

— Давайте совместно проедем в Омск, и там я, чтобы исключить все ваши подозрения в вашем присутствии по прямому проводу проведу переговоры со Свердловым.

— Согласен, поехали, — боднул головой Косарев.

В ходе переговоров Свердлов приказал чрезвычайному комиссару доставить Романовых в Екатеринбург и там передать их Уральскому Совету. После разговора с Москвой Яковлев вернулся на станцию Люблянская, подцепил к паровозу вагоны и короткий состав, проглатывая версты, побежал обратно в Тюмень.

Обеспокоенные узники долгим взглядом глядели в окно на густо рассыпанные неподвижные звезды, которые предостерегающе мигали в вышине. И сколько бы Ники, Аликс и Мария не смотрели на далекие миры, они так и не смогли разглядеть, что ждет их сегодня или завтра. Они смогли рассмотреть лишь ближайшие минуты своей жизни. Неужели будущее не сулит им ничего хорошего?

Ночью паровоз устало, вздохнув, остановился на станции Тюмень. Романовы выглянули в окно и увидели удивительно знакомый пейзаж. На железнодорожных путях шумели двигающиеся вагоны, звенели буфера, стучали колеса и натруженным голосом кричал черный паровоз.

Вскоре поезд с Романовыми отправился в Екатеринбург. Он резво выбежал из города, пробежал через поле, пересек проселочную дорогу и забежал в лес. Мимо стремительно понеслись телеграфные столбы, станции и полустанки. На рассвете тридцатого апреля поезд, испуганно вскричав, вошел в город Екатеринбург.