Воды мира. Как были разгаданы тайны океанов, атмосферы, ледников и климата нашей планеты

Однажды мы сидели перед рабочей доской и ломали голову. Было ясно, что мы не сможем продвинуться дальше, пока не проведем новые наблюдения. Почему бы нам не узнать – возможно, у ВМФ еще сохранились те старые гидропланы, и, возможно, они разрешат нам не только установить на них приборы, как это сделал Уайман, но и провести еще некоторые измерения, например вертикальных скоростей и водности… Мы сидели и пытались понять, действительно ли мы хотим этого, готовы ли мы потратить кучу времени на то, чтобы подготовить все это оборудование, привинтить его к самолету, провести летные тесты, калибровочные тесты и т. д. В конце концов мы решили, что попросту должны, потому что на самом-то деле у нас не было выбора – мы хорошо понимали, что не сможем продвинуться к по-настоящему глубокому пониманию физики облаков, создавая теоретические модели, без дополнительных наблюдений с учетом того, что мы узнали до этого… Мы приняли решение вполне осознанно, понимая, сколько времени это у нас отнимет. Поэтому мы испытывали смешанные чувства[182].

Прекрасно осознавая все сложности, Малкус тем не менее не могла отказаться от окрыляющей перспективы получить доступ в небо. Ей удалось договориться с военными моряками, и те предоставили в распоряжение исследователей старый самолет ВМФ. Оснастив его всем научным оборудованием, какое удалось установить на борт, уже вскоре Малкус совершила первый полет. Взлетев с аэродрома в Вудс-Хоуле, она направилась к югу от Кейп-Кода, в сторону Бермудских островов, к ближайшим тропическим водам. Помимо нее и пилота на борту также находился фотограф, который должен был снимать облака.

Самолет нещадно трясло, а в кабине было так шумно, что Малкус и фотографу приходилось общаться с помощью записок. «Первый заход должен быть довольно ценным (скрещиваю пальцы), несмотря на последующие трудности, – написала Малкус. – Особенно важно, что сняла носовая камера, потому что, думаю, мы добрались до самой активной части воздушного пузыря, и пленка это покажет – внутри все может быть гораздо хуже!» – «А что, если объектив был „не очень сухим“ (как выражается Дж. С. М.) и не снял ничего, кроме капель? – последовал ответ ее коллеги. – Ох, что за адские муки! (Шучу, мы же летим в райских тропических небесах.)». – «Вот смешной – он же не был мокрым, пока мы в первый раз не влетели внутрь облака!» – возразила Джоан. И получила следующий ответ: «Да! Да, но и этот PBY так не трясся, пока мы не влетели внутрь, по крайней мере не так сильно!»[183]

Переписка полна аббревиатур и подшучиваний. Дж. С. М. – это, конечно же, Джоан Старр-Малкус. Райские тропические небеса – атмосфера в районе Бермудских островов. PBY – самолет-амфибия, состоявший на вооружении ВМФ во время Второй мировой войны. Снаружи на нем было закреплено разнообразное научное оборудование, в том числе носовая камера, которая снимала облака (фиксируя их размер и местоположение), и приборы, измерявшие температуру, влажность и плотность облаков и окружающей атмосферы, в то время как самолет пронизывал их на разных высотах. План заключался в том, чтобы собрать как можно более подробные данные об облаках и попытаться понять, каким образом эта кажущаяся спокойной атмосфера могла периодически порождать мощнейшие штормы[184]. Влетая в одно и то же облако по пять-шесть раз с разных сторон, Малкус и ее команда совершали, казалось бы, невозможное – превращали эфемерное скопление капель воды в фиксированный и устойчивый объект научного наблюдения. И ключевыми факторами успеха здесь были самолет, переоборудованный в метеорологическую обсерваторию, а также правильный режим полета: чтобы зафиксировать быстротечную сущность облаков, нужно было лететь не максимально быстро, а, наоборот, максимально медленно и таким образом снижать влияние скорости на измерения.