Военно-эротический роман и другие истории

Это письмо, как и прежние, осталось без ответа. И Мартын начал понимать, что дело здесь не в том, что письма не доходят, а в том, что с ним не хотят больше поддерживать отношения. Пока он метался в своих обстоятельствах, у Дзинтры тоже могли появиться какие-нибудь обстоятельства – мало ли! К тому же у женщин, думал Мартын, все сложнее. Если мужчина может провести сумбурную ночь с двумя лесбиянками и потом просто отряхнуться и забыть все это, то у женщин все, наверное, не так. При мысли, что у Дзинтры мог кто-то появиться, у Мартына щемило сердце. Однако нужно было продолжать жить и служить, и Мартын служил, как всегда, старательно и был на хорошем счету. Что касается личной жизни, то ее не было, хотя времени для нее было больше, чем достаточно. Никогда за все годы корабельной службы Мартын не ощущал себя таким вольным казаком. Ежедневно в восемнадцать часов он «запирал море на замок» и отправлялся восвояси. Его жилье постепенно приобрело вид убежища аккуратного, энергичного холостяка. Перекладина в проеме двери. Гантели на маленьком деревянном помосте. Самодельная гладильная доска. Маленькая фотолаборатория в ванной комнате. Небольшая книжная полка с непременными Пикулем, Асадовым и Евтушенко. И фотографии на глухой стенке. Фотографии из собственной жизни. Все – в рамочках и застеклены. Мартын не допускал неаккуратности. В квартире всегда было чисто. По субботам Мартын производил большую мокрую приборку, в остальные дни – малую сухую. Как на корабле. Что же до женщин… Эту тему закрыли. С него хватит. Есть на свете одна, самая главная, женщина, которая не отвечает на его письма и сменила почему-то номер телефона. И ладно, и пусть. Мартын сам себе не скучен. Сам себя, можно сказать сделал. Плоть молодая бунтует, конечно, но с ней можно справиться. Пробежки по кромке пустыря. Силовые упражнения. Контрастный душ. Руки, ноги, спина, пресс накачены, как у профессионального спортсмена. В бане, например, не стыдно раздеться. Знай рыжих!

За столом сидели офицеры отдела во главе с начальником и соседка-разведенка, которая помогала Мартыну приготовить угощение. Все были в форме, только Мартын – в домашнем: спортивный костюм, под курткой – свежая тельняшка. Мужчины были без жен. Глубокое декольте разведенки повышало общий тонус. Слово взял начальник.

– Товарищи капитаны третьего ранга!

Все одобрительно засмеялись. Начальник продолжал.

– Сегодня я впервые могу обратиться к коллективу таким образом. Единственный наш вчера еще младший офицер сегодня сравнялся с вами в воинском звании.

– Не сравнялся – раздались голоса, – пока еще не сравнялся!

– Что ж, товарищи, не будем нарушать воинский обычай. Зайцев, вы готовы?

– Так точно! – ответил Мартын. Он разлил по фужерам коньяк (было принято разливать коньяк в фужеры). В свой фужер положил приготовленную заранее майорскую звезду и только после этого наполнил его.

– Полный вперед! – подмигнув, приказал начальник.

Чокнулись, осушили.

Соседка – разведенка гостеприимно угощала салатами.

– За нового кап-три!

Третий тост был, естественно, за тех, кто в море. Четвертый – за дам. Офицеры встали, щелкнули каблуками, склонили элегантно головы, поглядывая на декольте единственной за этим столом дамы.

Время было строгое. Партия и правительство боролись с пьянством. О гулянье в ресторане нечего было и думать. Только дома, за закрытыми дверьми. И – накоротке. Выпили, поздравили – и по домам. Чтобы если кого и развезет, так уже дома, в безопасности.

Проводив гостей, Мартын вернулся в комнату. Соседка-разведенка подошла к нему вплотную.

– Поздравляю, сосед.

– Спасибо, соседка.

Она взяла его руку, сжала, притянула к себе. А Мартыну-то, Мартыну, много ли было надо? После долгого воздержание и приличной порции болгарского коньяка? Рука Мартына охотно подчинилась, а вскоре и сама уже проявляла инициативу, осваивая соседкино декольте.

– Мартын!

– Ляля!

– Что ты делаешь?

– Снимаю эту блузку твою, она мне надоела?

– Зачем же, и так тут все видно!

– Не все, Ляля, не все!

– Хоть бы поцеловал сначала!

– Ага!

– А руку зачем сюда?

– А без этого, Ляля, что за поцелуй!

– Да?

– Да!

– Ах, как ты целуешься, Мартын! Кто это тебя научил, Мартын, так целоваться?

– Да так, кто-то…

– О, господи! А что это за доска у тебя такая, Мартын?

– Гладильная доска.

– Я таких не видела ни в одном магазине.

– Я сам ее сделал.

– Ты что… ну погоди… ты что на ней гладишь?

– Я все на ней глажу!

– А меня можешь погладить на ней?

– Ага!

– Ой, что ты делаешь?

Мартын схватил полураздетую соседку и понес ее к гладильной доске. Она билась, сопротивлялась в его мощных руках, но не слишком, не слишком.

– Сними колготки, попросил Мартын, уложив Лялю на свой крепко сколоченный инвентарь, – и лифчик тоже!

– Ничего я снимать не буду! – дерзко заявила соседка. – Тебе надо – ты и снимай!

С лифчиком Мартын справился легко, с колготками же пришлось немного повозиться. Немного, потому что Ляля при всей – на словах – строптивости способствовала ему своими телодвижениями.