Военное дело древних персов

Самым жестоким образом поступали с восставшими для устрашения прочих. Восставшую деревню, нанесшую ущерб армии, могли окружить и всех ее жителей перебить (Heliod., VI, 13). После подавления Ионийского восстания персы кастрировали симпатичных мальчиков, сделав евнухами, а красивых девушек отправили к царю (Hdt., VI, 9; 32). 800 пленных греков, приведенных в Персиду, были изувечены, хотя при этом они должны были работать, используя специально оставленные им части тела (Curt., V, 5, 5–24; Diod., XVII, 69, 3–9; Just., XI, 14, 11). По Геродоту, после взятия Вавилона 3000 знатных жителей были распяты (521 г. до н. э.) (Hdt., III, 159)[258]. Согласно же Бехистунской надписи, Нидинту-Бел, выдававший себя за вавилонского царя Навуходоносора [III], и 49 его приверженцев были посажены на кол в Вавилоне; то же было сделано и с предводителем второго восстания Архем (Навуходоносором IV), также объявившим себя царем Вавилона, и его соратниками[259]. В 521 г. до н. э. у мидийского самозванца Фравартиша (Фраорта) и сагартийца Чиссатахму были отрезаны нос и уши, выколото по одному глазу; после чего они в цепях были выставлены перед входом во дворец, а затем посажены на кол, тогда как 57 приверженцев Фравартиша были обезглавлены, а их тела повешены на стенах крепости Экбатан[260] — столице Мидии. В персидском городе Увадаичайя (будущий Персеполь) были публично посажены на кол Вахиаздата, объявивший себя Бардией, и 52 его соратника[261]. Публичное выставление бунтовщиков для устрашения потенциальным недовольным — типичная практика восточных обществ.

Если доверять описанию Ксенофонта, то добыча рассматривалась как общее достояние (Xen. Cyr., II, 2, 19; IV, 5, 17; 41), однако, согласно «Второй книге Ездры», получается, что вся добыча принадлежала царю (Esdas, II, 4, 5). После победы персов маги отделяли часть добычи и священные участки земли богам (Xen. Cyr., IV, 5, 14; 17; 51; 6, 11; V, 3, 2; 4; VII, 3, 1; 5, 35); согласно Геродоту (I, 89), это была десятина. Часть добычи выделялась царю[262], а оставшаяся добыча делилась, причем, как замечает Ксенофонт (Cyr., IV, 5, 41), всадники получали вдвое больше пехотинцев. Тот же автор упоминает и способ распределения добычи: сначала выделенную часть отдавали мириарху, который затем делил ее согласно заслугам между командирами своего подразделения и так далее вплоть до рядовых (Xen. Cyr., VIII, 4, 29–30).

Персидские воины в шлемах и панцирях поражают врагов в башлыках, вероятно, восточных иранцев. Оттиск цилиндрической агатовой печати Артаксеркса III после завоевания Египта (343–342 гг. до н. э.). Воспроизведено по: Osten H. H., von der. Die Welt der Perser. Zürich, 1956. Taf. 69.

После победы царь мог лично осматривать поле битвы (Hdt., VII, 238). Количество погибших и пленных врагов тщательно подсчитывалось, как это показывает аккадский вариант Бехистунской надписи Дария I[263]. Тела убитых воинов захоранивались, когда это было возможно (Polyaen., VII, 15, 4), однако по крайней мере в некоторых случаях погребения не было (Hdt., VIII, 24) — еще Геродот в 450-х гг. до н. э. видел две кучи костей обоих противных сторон, погибших после битвы при Пелузии в 525 г. до н. э. (Hdt., III, 12). Собственным погибшим командирам приносили в жертву скот, насыпали холм и ставили надгробный памятник (Hdt., VII, 117; Xen. Cyr., VII, 3, 7–15). К военным обычаям относится и траур: сбривание волос у людей и обрезание грив у лошадей и мулов (Hdt., IX, 24; Plut. Arist., 14, 6; Plut. Alex., 72, 2).

Корнелий Непот рассказывает, что после победы над Автофрадатом каппадокийский сатрап Датам водрузил трофей (Nep., 14, 8, 3). Подобное сооружение не было персидской традицией. Если сообщение Непота признать корректным, то можно полагать, что Датам просто следовал греческому обычаю. По крайней мере ликийцы в конце V в. до н. э. воздвигали победные трофеи (TAM, I, 44, l. 31).

II. «Множество стрел закроет солнце»: тактика персидской пехоты в первой половине V в. до н. э. [264]