Военное духовенство в России в конце XIX – начале XX века

Первая церковная библиотека была устроена 15 февраля 1904 г. в военно-санитарном поезде для раненых и больных воинов № 15. В нее вошли книги, пожертвованные о. протопресвитером (113 шт.), и 144 книги из Саровской пустыни. На книгах были сделаны надписи: «В благословение от отца протопресвитера военного и морского духовенства А. А. Желобовского рядовому команды Петербургского Семеновского Александровского военного госпиталя в военно-санитарном № 15 поезде. Санкт-Петербург, 1904 г. февраля 16 дня». Книги вложены в конверты по 6–7 разных книг и розданы нижним чинам. 20 февраля 1904 г. было собрано еще 170 книг для отправки на фронт. Затем сбор книг для церковных библиотек действующей армии стал проводиться регулярно. Приобретались книги в основном по утвержденному списку, включавшему 44 наименования[167], в канцелярии о. протопресвитера (Петербург, Воскресенский проспект, д. 18).

Помимо церковных библиотек, на фронт попадали книги, собиравшиеся обществами Красного Креста, а также, очевидно, специальная пропагандистская литература, писавшаяся военными авторами.

В 1904 г. составляется целая серия дешевых брошюр для солдат, написанных в форме «отеческих бесед» более опытного командира с новобранцами. Открывалась серия книжкой К. К. Абазы «Беседа про японца» (СПб., 1904). Выпуск первый рассказывал «откуда он (японец) взялся, из-за чего на нас ополчился».

Анализируя названия и содержание предлагавшихся солдатам печатных изданий, можно прийти к следующим выводам.

Из 44 наименований книг, предлагавшихся для церковных библиотек, богословским вопросам посвящено 27, в том числе и беседы о святых – покровителях воинства; военно-бытовым вопросам – 7, причем в основном – о новобранцах; вопросам нравственности – 6; на военно-исторические сюжеты – 2; о смерти на поле брани – 1; и «Беседа на день священного коронования их императорских величеств» – 1. Для самостоятельного чтения были рассчитаны всего 6 изданий, остальные – «беседы», причем в большинстве случаев они должны были читаться вслух с пояснениями или излагаться священником своими словами, особенно те, которые касались богословских вопросов. Собственно, войне не посвящено ни одно произведение.

Ни в одном из предлагавшихся для чтения изданий нет пропаганды войны как таковой или войны за веру. Большинство изданий, как «бесед», так и рассказов для самостоятельного чтения, посвящены если не собственно религиозным вопросам, то «исправлению» нравственности[168]. Многие из рекомендованных сочинений написаны задолго до войны, даже в XIX веке. «Светские» издания, писавшиеся с пропагандистской целью, напротив, посвящены именно войне с Японией и издаются непосредственно после начала военных действий. Они мало уделяют внимания реалиям военной жизни (в них действуют и говорят стереотипы «командира» и «новобранца»), в то же время в них содержится система «объяснительных идей», которая, очевидно, должна была выработать у солдат позитивную мотивацию. В то же время эти «объяснительные идеи», призванные создать «образ врага», отличаются нечеткостью и умозрительностью. Например, в упомянутой брошюре Абазы толкуется о «законности» войны, о необходимости для России незамерзающего порта и т. д. Все эти идеи были сформулированы значительно раньше и теперь лишь повторяются в упрощенной форме. Кстати, именно в светской пропагандистской литературе достаточно часто встречается тема защиты «христианских государств» от языческой Японии. Что объединяет церковную и военно-пропагандистскую литературу, так это отношение к солдату. Помимо уже упомянутого стереотипа восприятия, четко прослеживается социальная ориентированность на крестьянство[169].

На практике книги, в том числе и религиозного содержания, на войне пользовались большим спросом, о чем неоднократно упоминалось в рапортах полевому главному священнику. Особенно высок был спрос на книги в госпиталях и лазаретах. Однако здесь возникли свои проблемы. Во-первых, книг не хватало. Во-вторых, врачи препятствовали раздаче книг больным и раненым, опасаясь распространения инфекционных заболеваний.

К индивидуальным формам работы духовенства на театре военных действий можно отнести исповедь и внебогослужебную беседу с группой нижних чинов и отдельными солдатами.

Исповедь – видимая, обрядовая часть таинства покаяния, самая полная откровенность, искреннее сокрушение о содеянных прегрешениях с решимостью исправиться[170]. Нравственно-воспитательное значение исповеди не подлежит сомнению.

Однако из-за многочисленности паствы священники, особенно молодые, испытывали затруднения. Необходимо было в ограниченный срок (один день – пятница) исповедать довольно значительное количество народа. Это заставляло некоторых пастырей начинать исповедь с четверга. Некоторые пастыри прибегали к коллективной исповеди, предлагая в наставлении, обращенном к солдатам перед исповедью, одновременно и сразу принести покаяние в грехах обычных, мелких, ежедневных, «обнаружение которых в общей исповеди никого смутить не может»[171].