Военные истории

Перед отъездом к нему пришла мамина подруга и принесла те деньги, объяснив, что раньше не могла, так как боялась попасть под статью о групповом хищении, что было бы хуже для обоих. Конечно, она врала и не признавалась, что все подстроила сама, сгорая от ревности и ненависти к своей подружке. Узнав, что отец уезжает, стала просить взять ее с собой, все-таки вдвоем легче. Она действительно приехала потом на стройку. А я отправилась в деревню, к тетке и двум двоюродным сестрам, которые были старше меня и встретили с любовью. Что я помню из деревенской жизни, так это печку. Я забиралась на печку, где был постелен большой медвежий тулуп и ватные одеяла, где было тепло и комфортно. Там же была моя подушка, единственное богатство, что осталось от мамы. Кроме того, оттуда свысока можно было смотреть вниз или забраться на полати, это такая полка над потолком, грызть орехи, семечки или жевать терновник, все, что было заботливо припасено на долгие зимние вечера моей теткой и сестрами. Они тоже залезали ко мне наверх, и дальше начинались рассказы про всякие чудеса или страшные истории. Так мы и засыпали, накрывшись одним одеялом. А утром, уже топилась печь, становилось жарко, но самое главное, пеклись пышки из серой муки с добавками всякой всячины, и томилось молоко в глиняном горшке с коричневой пенкой наверху. Редко варилась пшенная каша. Крупы в деревне тогда были в дефиците. Тетя Маша держала корову, которую безумно любила вся семья, а в курятнике зимовали куры, потому мы не голодали. Рядом жила еще одна мамина сестра с детьми и нашей бабушкой. Надо сказать, что родственников в деревне было много, но никто меня не обижал и не напоминал о матери с отцом, и о пережитых событиях. Любовь, которая исходила от них, быстро залечила мою душу и я стала обычной любознательной девочкой, которую окружили хорошие люди. По старым газетам я выучилась читать, а перед этим постоянно мучила вопросом старших: «Какая это буква?»

Зима в тот год выдалась морозная, а может мне так казалось. Дело в том, что привезли меня в той одежде, которую взяли наспех, осенью, и из которой я выросла. Домашняя одежда была, а вот теплой верхней не было. Поэтому меня на улицу наряжали, как матрешку, в кофты, платки, чтобы я не мерзла. Вся беда, что не было валенок маленького размера, потому мне достались валенки, размера на три-четыре больше, в которых я могла влезть вся. Но это не огорчало меня, слишком красиво было на улице, белый и чистый снег, хрустящий под ногами, морозный воздух радовали безмерно.

Но однажды все изменилось. Умерла бабушка. На похороны собрались все ее дети. Приехал из Москвы и старший сын со своей женой. На кладбище меня не взяли, я сидела на печке в доме у тети Нюры, где жила бабушка, и ждала, когда все придут с кладбища.

Изба стала наполняться народом. Они приходили, поминали бабушку и уходили. Наконец, все разошлись, остались только свои. Я все время сидела на печке вместе с детьми тети Нюры. Неожиданно к нам подошла тетя Варя, жена маминого брата. Она, улыбаясь, достала большой сверток и отдала его мне. Мы с интересом его развернули. Я увидела маленькие валенки, такие мягкие и хорошенькие, что сразу их надела. А еще было зимнее пальто с капюшоном и меховыми бубенчиками, и вязанной шапкой с помпоном. Как же я радовалась, а со мной вместе радовались другие дети, которые стали все примерять и смеяться, что увидели такие красивые вещи.

Тетя Маша взяла к себе на ночь приехавшего брата с женой, и мы все пошли к ней домой. Стали укладываться спать. Я с сестрой легла на полатях, тетя Маша с дочкой на печке, а гости на ее кровать. Когда все улеглись, я позвала тетю Варю и протянула ей свою подушку:

— Возьми себе, она хорошая, спать будет мягко, а у тети Маши все жесткие-

Так я познакомилась со своей второй мамой.

Глава 4

Мой дядя, приехавший на похороны бабушки, очень скоро оформил опеку, и мы собрались ехать в Москву. Прощаться пришли все родственники и знакомые. Никто не приходил с пустыми руками. Несли все, что было тогда в деревенском доме. Сушенные грибы, ягоды, соленья. Тетя Маша дала бутылку молока и куриные яйца, а в дорогу напекла своих пышек. Отвезти нас взялся старый лесник, который приехал на своей лошади, запряженной в сани. Все загрузили в сани, меня закутали в тулуп и всунули между котомками и сумками, а рядом сели дядя с тетей. От морозного воздуха и темноты я вскоре задремала. Зима выдалась морозная и снежная. Частые бураны намели полуметровые сугробы снега, под глубоким снежным покровом, до самой весны, притихла жизнь. Вдоль леса была проложена узкая санная дорога. Заснеженные ели изредка стряхивали снег со своих высоких шапок, повинуясь тихим порывам ветра.

Мохнатая лошадка мелкой рысцой тащила сани, похрапывая и выпуская из ноздрей длинные струйки пара. Свесив ноги почти до снега, дед в старом тулупе и ватных штанах, заправленных в высокие валенки, дымил самокруткой, настороженно поглядывая в глубь леса.