Военные рассказы

Теперь, побывав в Советском Союзе, встречаясь там с советскими людьми, я проникся к ним еще большим уважением и понял, почему они стоят во главе всего прогрессивного человечества. Их никогда никому не удастся одолеть. Пусть англичане и американцы даже не открывают второго фронта — победа будет за русскими.

Кстати, об англичанах и американцах.

Дело понятное — они выжидают. Разговоры о втором фронте — обман. Они ждут: выстоит или не выстоит Россия. Но тогда, когда зашатается гнилой строй Гитлера и война подойдет к воротам Германии, они откроют второй фронт. Вот увидите — откроют. Они сделают все, чтобы первыми захватить Германию и вскормить гитлеровских последышей, они сделают все, чтобы потом опять натравить новых фашистов на Россию. Не дайте себя обмануть! Иначе вы обречете Германию и ее народ на уничтожение и вымирание».

Дочитав письмо до этого места мы с секретарем невольно переглянулись.

— Если бы я не знал, что это написано давно и человеком, которого уже нет в живых, — не поверил бы, — сказал секретарь.

Это было правдой: Антон Герайс как живой обращался к живым, и не вчера, а сегодня.

Дочитав письмо, мы долго рассматривали географические карты, отыскивая город, куда оно было адресовано. Я боялся, что этот город окажется на территории тех, кого так верно нарисовал Герайс и чьи действия он так блестяще предвидел. Об этом, наверное, думал и секретарь, так как он произнес:

— Если адресат за Эльбой — будет очень жалко.

Город наконец разыскали. Мы облегченно вздохнули: он находился на Эльбе и с нашей стороны.

В тот же день я написал письмо советскому коменданту города на Эльбе и, вложив в этот же конверт письмо Герайса, отнес его на почту.

* * *

Месяц прошел в ожидании. Ответа не было. Я постепенно перестал о нем думать, так как все реже приходило на память отосланное письмо.

И вдруг ответ пришел. С волнением я взял пакет, сразу же догадавшись, что он от коменданта. Интересно, отыскал он кого-нибудь или нет?

Комендант в нескольких словах сообщал о том, что полученное письмо вручено сестре Герайса.

Здесь же было и письмо от Анны Герайс. Она писала:

«Уважаемый неведомый друг!

Не хватает слов и чувств, чтобы выразить благодарность за неоценимую услугу, которую Вы оказали бедной семье Герайсов. Спасибо Вам за все: за Антона и за его письмо.

Он угадал все, мой бедный брат: нет Гитлера, но за Эльбой ходит его черный призрак. Он уничтожил в концлагере нашего брата Курта. Запер в тюрьму сына Антона — Отто, а бедная Эмма умерла от голода, горя и издевательств. Какое несчастье, что они жили в районе города, расположенном за Эльбой! Из всей семьи Герайсов осталась одна я. И только потому, что оказалась в зоне советских войск. Мы — все честные немцы— живем здесь как люди, осуществляем то, о чем мечтали мои братья, — строим новую демократическую Германию.

Я работаю учительницей. Какая это радость — воспитывать молодое поколение. Я об этом мечтала всю жизнь, и моя мечта осуществилась только сейчас. Заверяю Вас, что отдам все силы, чтобы выполнить священный завет незабвенного брата.

Спасибо Вам за все, за все.

Ваша Анна Герайс».

Я долго сидел над письмом Анны. Нельзя было не понять горя этой женщины, потерявшей семью, не почувствовать искренности того счастья, что принесла ей победа над Гитлером. Но эта женщина, как и миллионы честных немцев-тружеников, обеспокоена тем, что за Эльбой находятся новые поджигатели войны. Я вполне верил Анне — она не хочет войны, она борется за мир. И мне было ясно: ни подкупом, ни запугиванием, ни насилием не удастся новым поджигателям войны обмануть и одурачить миллионы Герайсов, людей, которые жаждут мира и нового, демократического строя.

1948

С полными ведрами

Десна кипела. Холодные зеленоватые волны бились о берег, высокими гребнями вздымались на быстрине, а по ним игриво скакал верткий челнок. Мне просто не верилось, что я нахожусь, на берегу, ведь всего лишь минуту назад я качался на бурлящей реке. Перевозчик возвращался на ту сторону, чтобы переправить сюда и моего товарища, и я, в ожидании, присел на корень осокоря.

Стояла поздняя осень. По небу низко мчались снеговые тучи, резкий холодный ветер срывал последние почерневшие листья с осокоря. Река пенилась, у берега вскипали и лопались пузыри, издали похожие на кучки рассыпанной соли.

Челнок заметно осел в воду, когда в него сел Яков Васильевич. Я так и застыл в тревожном ожидании. И потом, каждый раз, когда челнок нырял между волн, мне чудилось, что он пошел на дно. Только что я сам качался на этих волнах, но сейчас мне казалось, что тогда и порывы ветра были слабее, и вообще опасности почти никакой не грозило. Я очень тревожился за друга. Мы с Яковом Васильевичем приятели давние, теперь сроднились еще сильнее. Нас тут только двое. А задание трудное, рискованное. Одному не под силу, нужна поддержка товарища — с ним чувствуешь себя куда спокойнее.