Военные рассказы

Она остановилась. Настороженно ожидала чего-то. Я пил, хотя мне вовсе не хотелось, и не мог оторвать от нее глаз. Мария стояла серьезная, злая, ни разу не глянула на меня. А я раздумывал, что ей сказать, и наконец решился:

— Молодец, девушка. Правильно делаешь. Работать можно и нужно лишь на тех, кто тебя учил. Береги честь свою, честь настоящего человека. А учительницей ты еще будешь…

Она с изумлением смотрела на меня, широко раскрыв глаза.

Я порывисто повернулся и зашагал по улице. Мне было радостно: я все же сказал ей то, что жило в моем сердце. И сказал той, которая ненавидела нас, принимая за изменников. Уже в самом конце улицы я не выдержал — обернулся. Девушка стояла как вкопанная и, словно загипнотизированная, смотрела нам вслед.

* * *

Почти год спустя я прибыл в один из соседних партизанских отрядов. Тут я встретил дивчину, в ней проглядывало что-то знакомое, а где я ее видел — никак не припомнить.

Она, дружелюбно улыбаясь, подошла ко мне, крепко пожала руку.

— Не узнаете?

Я смотрел в такие знакомые глубокие ее глаза и никак не мог вспомнить.

— А кто вам дорогу прошлой осенью перешел с полными ведрами?

Она рассыпалась таким мелким смехом, словно плеснула водой из ведра.

— А кто не хотел пожелать нам счастья? — тоже смеясь, в тон ей, спросил я.

— Зато после, когда вы ушли… когда вы мне слова те сказали… я столько вам счастья желала, я столько о вас думала…

Она щебетала, а у меня перед глазами стояла та незабываемая осень, холодные ветры, Десна. Кипучая, бурлящая…

1950

Незабываемое

Платону Воронько

Потiм бiй лунав на верховинi,

Потiм ти його знайшла в травi,

Руки бiлi, очi синi-синi…

Лиш бiлявi кyчepi в кровi.

…Мы спешили. Наш ездовой, чубатый, загорелый Микола, смахивавший на цыгана и внешностью и манерой погонять лошадей, не унимался всю дорогу. Он с присвистом и прибаутками размахивал кнутом, и наша тройка мчалась со скоростью автомашины.

Стояла ранняя весна. В небе сияло весело солнце, прохладный ветерок шелестел молодыми, еще бледно-желтыми листочками придорожных берез, в вышине плыли белые вереницы перистых облаков, слышалось журавлиное курлыканье. Где-то под облаками звенели жаворонки— им не было дела до того, что в поле не вышли пахари, что земля паровала зря, безо всякой надежды ожидая засева; что где-то далеко гремели раскаты орудий и лилась кровь; что колхозники изо всех окрестных сел вооружались и тропами да дорогами шли на смертный бой с врагом, — жаворонки ко всему этому были безразличны: они пели свою извечную песню, они, как и каждый год, славили и эту весну.

На повозке нас было пятеро. Кроме меня, ездового Миколы, моего вестового Андрея и помощника начальника штаба Проценко с нами ехала девушка Неля, двадцатидвухлетний партизанский врач. Хотя она давно уже находилась в отряде и мне часто с ней приходилось видеться, но беседовать еще ни разу не довелось. Когда встречались, она либо коротко докладывала, либо спрашивала — я отвечал. Со стороны слышал, что Неля — девушка на работе старательная, в бою бесстрашная, что она сердечная и обходительная с товарищами; слышал также и то, что все наши хлопцы влюблены в нее, но она со всеми держится одинаково, не отдавая предпочтения никому.

Сегодня я имел возможность присмотреться к этой девушке поближе. В повозке Неля чувствовала себя неловко. Она не отрываясь глядела на дорогу, остававшуюся позади нас, и недовольно хмурилась, возможно от Андреевых шуточек по ее адресу.

Андрей отличался тем, что любил позубоскалить над девчатами. Только встретится с дивчиной где-нибудь на людях, так и пошел и пошел насмехаться. Когда же случайно ему приходилось остаться с девушкой наедине — он сразу делался неузнаваемым. Куда девалась вся его насмешливость! Стоит, молчит, как пень, думает, как бы поскорее куда-нибудь смыться от девчонки, начинавшей немилосердно его вышучивать.

А на людях он выглядел храбрым. Беспрестанно отпускал по Нелиному адресу острые словечки: то что-нибудь насчет лунных ванн, то про соловья, и хотя я прекрасно знал о добропорядочности этой девушки, однако видя, как она краснеет и меняется в лице, был готов переменить о ней мнение.

Неля нетерпеливым движением плеча то и дело поправляла платок и хмурилась. Неужели Андрей знает какой-то ее секрет?

Я стал внимательно присматриваться к ней и поймал себя на мысли, что очень мало знаю даже о ее внешности. Случается порой, что живешь рядом с человеком в соседстве долго, встречаешься с ним, здороваешься, а когда тебя спросят о цвете его костюма или о цвете глаз — задумаешься и не знаешь, что ответить.

Вот точно так же получилось у меня и с Нелей. Я знаю, что это очень старательная, скромная, любознательная студентка мединститута, которую в партизанском отряде называют доктором, что она приятная девушка, но вот смотрю сейчас на ее профиль и думаю: а какого же цвета ее глаза? Синие, черные, карие?..