Читаем Военный госпиталь. Записки первого нейрохирурга полностью

В разработанной схеме редко встречается упоминание о первичной обработке ран с первичным швом. Я считаю нужным обратить внимание на этот вопрос. Первичная обработка ран и первичный шов, позволяющие получить заживание случайной раны в такие же сроки, как и чистые операционные раны, — это идеал хирургии и ее раздела — травматологии. Это есть наиболее совершенное выполнение четвертой задачи военно-полевой хирургической организации — реэвакуации. Известно, что в Первую мировую войну западные страны возвращали большой процент раненых на фронт, а в царской армии реэвакуация была по сравнению с французской и германской армиями ничтожной. Какие к этому были причины — мы уже не раз об этом говорили. И хорошо, что говорили и сделали себе из этого соответствующие выводы. Но позволим себя спросить с точки зрения учения о первичном шве, неужели этим миллионам раненых, возвращаемых на фронт, производились операции первичной обработки ран? Я старался себе ответить на этот вопрос и, насколько позволяла возможность, пытался собрать статистику случаев первичной обработки ран по литературным данным. Их сотни, тысячи, пусть десятки тысяч, но далеко не сотни тысяч. Если даже разделить 100 тысяч на 5 государств-участников войны, дотянувших ее до конца, то в среднем это даст нам по 20 тысяч на государство, а ведь вернулись сотни тысяч. Я взял книгу Барани, который, излагая свою концепцию, собрал мировую литературу по этому вопросу и не нашел там таких больших цифр. Следовательно, не только первичный шов объясняет высокий процент реэвакуации. Я касаюсь этого вопроса в аспекте массового применения. Далее, французские авторы Грегуар и Мондор, широко применявшие метод первичной обработки с первичным швом, пишут, что из 135 раненых они отобрали годных для первичного шва только 35. Опять это я привожу с точки зрения массового применения.

Гудор (Goudor) и Гросс (Gross) на 762 (382 без повреждения костей) ранения черепа только в 36 случаях нашли возможным применить первичный шов. Что же касается принципиального отношения к первичному шву, то едва ли кто-нибудь будет скептически относиться к этому. Но необходимо здесь напомнить биологию первичного шва, откуда логически вытекает определение времени, места и наблюдение за оперированными по этому методу. Ле Гранд (Le Grand) начал в этом отношении работать первым. Каждые сутки из ран, обработанных с первичным швом, он аспирпровал секрет, причем в первые сутки были найдены полинуклеары, бактерий найдено не было, или они были обнаружены внутри полинуклеаров. Часто находились палочки, сходные с C. perfringens, как свободные, так и в лейкоцитах. Эту фазу ле Гранд рассматривает как стадию аутостерилизации. Часто находили гной — распавшиеся полинуклеарные лейкоциты. Затем исчезают бактерии, и появляются мононуклеары. Характерно, что между фагоцитозом и аутостерилизацией нет параллелизма. Период аутостерилизации возможен при стафилококках и возбудителях анаэробной инфекции, при наличии стрептококков он не имеет места и поэтому в этих случаях для ликвидации острой инфекции требуется немедленно переходить на открытие раны и применение метода Карреля. Период аутостерилизации сопровождается первые 2–3 суток повышенной температурой — требуется частый контроль раны. Насколько при первичной обработке удается убрать инфицированные ткани, вопрос очень важный. Нужно откровенно сказать, что это, по-видимому, вообще не удается. Я просил после обработки раны, уже непосредственно перед закрытием раны, вырезать со всей предосторожностью кусочки ткани, и, как правило, всегда получается рост следующих бактерий: сапрофиты, Вас. Pyocyaneus, Вас. mesentericus, Вас. staphylococcus, Вас. streptococcus, Вас. perfringens. Обычно флора была смешанная, что ухудшало предсказание в смысле удачи первичного шва. Дальше, после первичной обработки и шва нужны не только наблюдения, но необходим и полный покой. Райт установил следующие два явления: первое — кровь и межтканевая плазма только в течение 2 суток обладают бактерицидностью, после этого срока кровь и плазма превращаются, наоборот, в питательную среду для бактерий; второе — бактерии, внедрившиеся в ткани, например, в мембрану суставов, влагалища сухожилий, при покое погибают, если же происходит разрушение плазмы клеток, как это может иметь место при движениях раненых частей, они попадают в межтканевую плазму, здесь культивируются и ведут к нагноению.

Итак, для первичной обработки ран и первичного шва требуется строгий индивидуальный отбор больных, а в дальнейшем покой и ежедневное тщательное наблюдение, а также обеспечение свободной циркуляции крови в области обработанного участка.

Перейти на страницу:

Все книги серии Врачебные истории

Побеждая смерть. Записки первого военного врача
Побеждая смерть. Записки первого военного врача

«Когда же наконец придет время, что не нужно будет плакать о том, что день сделан не из 40 часов? …тружусь как последний поденщик» – сокрушался Сергей Петрович Боткин. Сегодня можно с уверенностью сказать, что труды его не пропали даром. Будучи участником Крымской войны, он первым предложил систему организации помощи раненым солдатам и стал основоположником русской военной хирургии. Именно он описал болезнь Боткина и создал русское эпидемиологическое общество для борьбы с инфекционными заболеваниями и эпидемиями чумы, холеры и оспы. Сергей Петрович открыл первые в России женские лечебные курсы, впервые применил термометр для определения температуры человека и разработал систему гигиены для врачей. В этой книге Сергей Петрович рассказывает о самых сложных и интересных случаях, с которыми ему довелось столкнуться во время врачебной практики, а также повествует о том, как нужно беседовать с больным, на что следует в первую очередь обращать внимание, как строить систему лечения пациента.

Сергей Петрович Боткин

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное