Военный советникъ

Потерев челюсть, Григорий с утвердительной интонацией предположил:

– Япошки? Или американцы. Еще могут норвежцы в отместку за своих китобоев. И вроде бы в одном из бюллетеней английское корыто упоминалось?..

Выразив свое отношение к упомянутым народам длинной матерной тирадой, господин главный инспектор условий труда вздохнул:

– Теперь понятно, с чего это Горенин с Купельниковым такие… гм, взъерошенные.

Заметив, как поскучневший князь характерным жестом прикоснулся-огладил скрытые под одеждой ножны с дремавшим в них узким клинком, Гриша резко насторожился.

– А, ты же не в курсе.

Недовольно дернув щекой, Агренев перевел взгляд на мишенное поле.

– Ну, вкратце история примерно такова: одна французская компания решила построить в России металлургический завод, выбрав для его размещения город Царицын. Провели изыскательские работы, выпустили акции, заказали оборудование – в общем, работа пошла. Все бы хорошо, вот только Компания тоже собралась ставить там механический завод: крупный транспортный узел, рядышком Волга, куча покупателей всевозможной сельхозтехники…

Григорий одобрительно хмыкнул.

– Наш дорогой председатель совета директоров незамедлительно обратился к Горенину, чтобы тот прощупал конкурентов. Потом, для надежности, Сонин натравил на них юристов. И до кучи, нажаловался еще и Купельникову – тому же как раз хотелось проверить своих орлов перед операциями по князю Белосельскому-Белозерскому, ну и по Брянскому рельсопрокатному заводу. Все отработали на отлично, тем более что подрядчики обворовывали и обманывали мастеровой люд без всякого стеснения.

Оставив в покое клинок, Александр коротко дунул на шальную снежинку:

– Горенин устроил «Уральско-Волжскому металлургическому обществу» небольшой судный день на бирже, уронив их акции до уровня мусорных бумаг. Младший сын Вениамина Ильича через газеты вылил на владельцев компании столько грязи, что те в ней едва не захлебнулись. Но лучше всех проявил себя Купельников: его трудами в Царицине едва не началась небольшая революция. В общем, завода-конкурента фактически больше нет: что не сгорело, то разломано чуть ли не до состояния мелкого щебня.

Помолчав, надворный советник Агренев поинтересовался у коллежского асессора Долгина, что обычно предпринимает власть в случае волнений, или паче того – бунта?

– Известно что. Воинские части вызвали, или сразу казаков?

– Губернатор решил не рисковать, поэтому и то и другое. Семь убитых на месте, под сотню серьезно покалеченных, и полсотни задержано до выяснения. В Минфине небольшие бурления на предмет внешней опеки над бренными останками завода, в Министерстве внутренних дел собирают следственную комиссию – а непосредственно в Царицыне разбирают пяток пожарищ на месте бывших хлебных лабазов, и ремонтируют винные лавки после учиненного в них погрома. Ах да, еще спешно приводят в порядок дом городского полицмейстера, после визита в оный толпы разгневанных горожан.

В воздухе повисло молчание. Такое, нехорошее. Нахохлившись как сыч, урожденный оренбуржский казак Гриша буркнул, что никогда не считал правильным использовать потомственных воинов в качестве обычной полицейской стражи. Да и то, надо еще разобраться, кто чтит заветы предков и держит себя как полагается – а кто возгордился без меры, ожирел и размяк.

– Перестань. Ты-то здесь при чем? Просто у людей терпение кончается. По всей империи ситуация – как закипающий котел, накрытый тяжелой крышкой. До поры до времени крышка держит. Если у нас не получится…

Оборвав фразу, Александр чуть отвернулся. Затем вспомнил еще кое-что, и с тихой злобой процедил, что губернатору объявлена высочайшая благодарность за правильные и своевременные действия. Поднявшись на ноги, он вышел за пределы навеса и подставил лицо под снежок. Постоял так, затем вернулся – но не к столику, а к стрелковой стойке, где и начал размеренно набивать обоймы к «Рокоту». Хоть так спустить пар, представляя вместо однообразных мишеней вполне конкретные рожи…

Бомм!!! Бомм!!