Военный триптих

Да, это так, только было это давно, чертовски давно, в ином мире и в иной жизни. Тогда мне не нужно было ни перед кем прятаться. Мне не нужно было успокаивать собственных телесных желаний, словно животное копулируя с ученицей-уродиной.

- Извини, - прошептал я, но настолько громко, чтобы она могла меня услышать. – Открой, - попросил я. Я нажал на дверную ручку, только та не пускала. Я закусил губу. "Упрямая, сучка"! – Впусти меня, поговорим.

- Не хочу я разговаривать, - ответила та. – Я ложусь спать.

- Тогда, тем более, впусти. Псякрев, кровать ведь тоже одна, - прохрипел.

Я слегка толкнул дверь, когда же почувствовал сопротивление, кровь во мне вскипела. Я отступил на пару шагов, собрался и изо всех сил ударил плечом. Дверь уступила, девушка не удержалась и упала. Видя ее, лежащую у кресла, совершенно беззащитную, вместо жалости я испытал нарастающее бешенство. Я схватил Богну за волосы и потянул, чтобы она встала.

На ее лице рисовалась паника. Девица стонала от боли. Когда я попытался глянуть ей прямо в глаза, она отвела взгляд.

Так вот как проявляется благодарность?

- Ты что себе представляешь? – процедил я сквозь зубы прямо в ее перепуганное лицо. – Думаешь, ты кто такая? Что ты тут делаешь?

Теперь она глядела на меня широко раскрытыми, наполненными ужасом глазами.

Я толкал Богну перед собой. Когда мы добрались до края кровати, я толкнул девушку на нее.

- Оставь меня, - жалобным голосом попросила она. – Не делай мне этого.

- Поздно, - ответил я. – Мы делали это уже много раз, так что теперь уже ничего перед этим не удержит.

Девушка пыталась вырваться. Она пнула меня в бедро, укусила за руку. Я боялся, что сейчас начнет кричать, так что ударил кулаком прямо в лицо. Когда она на мгновение потеряла сознание, прикрыл ей голову подушкой.

- Ты живешь исключительно благодаря мне, - прошептал я на ухо Богне, хотя вовсе и не был уверен, слышит ли та меня в данный момент. – Благодаря мне. Твоя жизнь принадлежит теперь мне. Ты принадлежишь мне!

Я чувствовал тепло ее тела. Долье ждать было просто невозможно. Желание достигало зенита. Сильным рывком я раздвинул ей бедра и вошел в нее. Больно. И грубо.

4

Когда она проснулась на рассвете, то находилась в углу спальни. Руки и ноги были связаны брючными ремнями. На губах и бедрах корка свернувшейся крови. Девушка пошевелилась и застонала от боли.

- Заткнись, а не то придется сунуть тебе в рот кляп, - предупредил ее я.

- Зачем... – прошептала она. – Зачем ты это сделал? Ведь... – говорила она с трудом. Губы распухли, два передних зуба были выбиты. – Я же ни в чем тебе не отказывала.

- Будет лучше, если ты вообще не станешь разговаривать, - ответил я и вышел из комнаты.

Через пару минут я принес ей два кусочка хлеба и кружку с чаем. Накормил, помог напиться.

- Развяжи меня, - попросила девушка.

Я не отозвался, лишь отрицательно покачал головой.

В кузне я помыл посуду, потом начал читать. Из мира Ницше в реальность меня призвал через несколько часов меня призвал голос Богны.

Лицо ее было горячечным, воспаленным. По щекам стекали слезы.

- Больно, - голосила она тихонечко, почти неслышно. – Развяжи. Или хотя бы ослабь.

Я присел рядом, проверил еще раз ремни, но не развязал ни одного из них хотя бы на мгновение. Когда до нее дошло, что на милосердие рассчитывать нечего, девушка плюнула мне в лицо. Я стер слюну ладонью, после чего врезал ей изо всех сил. Голова девушки глухо стукнула в стенку. Тело Богны моментально сделалось дряблым. Но она жила, потому что продолжала дышать.

У меня было, по крайней мере, несколько часов покоя. И я дочитал до конца "Из генеалогии морали". Когда девушка пришла в себя, уже смеркалось. Я вошел в комнату и тут же вступил в лужу мочи.

- Ах ты, сука! – рявкнул я. Поднял ее за волосы и затащил в туалет. – Помойся.

Я развязал ее и подал зажженную свечку, ведь в закрытой туалетной Богна ничего не могла бы видеть. Там она провела несколько минут. Когда я посчитал, что у нее было достаточно времени привести себя в порядок, то открыл дверь. И в тот же самый миг что-то ударило мне в лицо, что-то горячее и жгучее. Воск. Эта малая сволота растопила свечку.

Я инстинктивно закрыл веки, и, видно, только поэтому спас себе зрение. Но Богна воспользовалась моим замешательством, она выбежала в прихожую, а потом коридор, хотя была в одной только комбинации.

Хватило мгновения, чтобы я пришел в себя.

Не могу... не могу позволить ей сбежать, - стучало в голове. Ведь ее ищут. Если она выбежит на удицу, погибнет; ее убьют, застрелят, словно паршивую собаку, не проявляя ни грамма жалости.

- Богна! – крикнул я, выбегая в коридор. – Богнаааа!!!

Где-то щелкнула открываемая дверь, кто-то выбежал за мной с вопросом: "Что случилось?" Кто-то еще пытался задержать меня на лестнице. Чтобы бежать дальше, пришлось отпихнуть его изо всех сил. Я споткнулся раз, другой, разбил колено, подвернул ногу, но бежал, не обращая внимания на боль. Нужно было догнать девушку до того, как она выскочит из подворотни, прежде чем на нее наскочит патруль.