Военный триптих

Стояла глухая ночь, весь дом был погружен в гипнотическом сне. Я глянул через окно, но даже если кто-то и не спал, этого не было видно. Жители строго выполняли приказ о затемнении. Пользуясь оказией, я легонечко приоткрыл форточку. В комнату ворвался свежий весенний воздух, наполнивший заодно и мои легкие. Я с наслаждением захлебнулся им. Он пах зеленью, приводя на мысль древние, казалось бы, чуть ли не допотопные времена. Безумные походы в лес на рассвете, велосипедные рейды, прогулки по берегу реки и летнее безделье на песочке у Вислы... Через какое-то время я отряхнулся от воспоминаний, расцарапывающих еще не зажившую рану памяти. И тут в голову пришла безумная мысль.

Если только мне будет способствовать удача...

Я натянул брюки, толстый шерстяной свитер и вышел в прихожую. Пару минут я стоял, прижав ухо к двери. Когда уже на сто процентов был уверен, что в коридоре никого нет, осторожненько открыл ее. Дверь тихонечко скрипнула, или мне только показалось. Я крайне осторожно сделал несколько шагов, после чего, по лестнице поднялся на самый верхний этаж. Без особого труда нашел я прикрепленную к стене лестницу, ведущую на крышу. Если хоть чуточку повезет, люк будет открыт. В мгновение ока я вскарабкался по металлическим перекладинам и плечом подпихнул крышку наверх. Та уступила с первого же раза. Выйдя на крышу, я тихонько прикрыл крышку люка, чтобы, падая, она не разбудила жителей.

Иллюстрация: Йоанна Петрученко

Ночное небо и свежий воздух ошеломили меня. Словно зачарованный, я остановился, уставившись в небосклон. Я прекрасно различал отдельные созвездия весеннего неба, хотя уже много месяцев не мог их видеть. Вид набрякшего звездами небесного свода буквально запирал дух в груди. Я мечтал о подобном мгновении, ругая себя теперь, что ведь мог и раньше – намного раньше – предпринять подобную попытку. Ладно, не будем о том, что было. Главное лишь только то, что здесь и сейчас.

Через несколько минут я уселся. С крыши дома я глядел на заснувший город. Лишь кое-где горели уличные фонари, эхо несло эхо шагов подкованных сапог, стучащих в мостовую. Но я чувствовал себя в безопасности, даже в свете Луны меня здесь сложно было заметить. С жадностью поглощал я свежий воздух, упиваясь ним словно французским вином наилучшего урожая. Несмотря на охвативший меня холод, я лег на спину, положив голову на сплетенных сзади ладонях. Звездное небо надо мной...[19]

Разбудил меня шум. Я быстро пришел в себя и подполз к самому краю крыши. Внизу кто-то бежал, я четко различал шаги нескольких человек. Потом раздались непонятные с этого расстояния крики, затем отзвук выстрела, а потом - целей очереди из автомата.

Реальность напомнила о себе. Нужно было как можно скорее спуститься с крыши и закрыться в квартире, только я не был в состоянии тронуться с места. Я чувствовал себя удивительно тяжелым, прикованным к этой чертовой крыше раздражающим любопытством, что произошло, и что же еще случится.

Шум нарастал – очередные крики, выстрелы, чьи-то шаги. В темноте я заметил силуэт человека, вбежавшего во двор нашего дома. В окнах квартир заколыхались занавески, кое-где пробивался свет зажженной наскоро свечи. Про себя я выругал совершенную мною же неосторожность. Да что же такое меня искусило покинуть убежище, безопасную нору? В конце концов, я преодолел сонливость и схватился на ноги. За пару секунд я добрался до люка и, не мороча себе голову лестницей, спрыгнул с высоты в пару метров.

Псякрев, я же забыл захлопнуть крышку за собой! Но сейчас у меня не было ни времени, ни малейшей охоты лезть туда еще раз. По лестнице я сбежал этажом ниже. Какое счастье, что двери я оставил приоткрытые, во всяком случае, не нужно было копаться в карманах в поисках ключей.

Когда я поставил ногу на последней ступени лестницы, передо мной замаячила чья-то тень. Кто-то из жителей? Или – пришла в голову настырная мысль – это тот самый беглец? Ладно, пускай спасается сам. Лишь бы только не навлек несчастья на всех нас.

С бешено колотящимся сердцем я прошел мимо незнакомца и положил руку на дверной ручке. И тогда-то услышал за спиной тихие, переполненные отчаянием слова:

- Помогите мне, пан.

То была женщина.

Нет, не женщина, скорее, молодая девушка. Судя по голосу, ей не могло быть больше девятнадцати, двадцати лет.

Я повернулся. Ее лица мне не было видно, зато я буквально материально чувствовал ее страх, боль, трясущиеся губы. Она была словно невинный, загнанный зверь, маленький волчонок, загнанный в засаду стаей бешеных собак.

Ее дело. Она сама этого хотела.

Я открыл двери, мечтая лишь о том, чтобы очутиться в прихожей и тут же провернуть ключ в замке.

- Помогите мне, - еще раз попросила девушка, в ее голосе были слышны все оттенки испуга.