Военный триптих

Женщина энергично замотала головой.

– Lassen Sie mich gehen. Weiter schaffe ich das alleine.

– Ich soll Sie frei gehen lassen? Wieso?[12]

Женщина разочарованно умолкла. Но через мгновение на ее лицо вернулась улыбка.

– Und wenn ich Ihnen beweise, dass ich mit den Polen nichts zu tun habe?

– Und wie wollen Sie das machen?

– Unter diesen Menschen, - повернулась она к стоящим за ее спиной отобранным людям, – hier ist ein polnischer Polizist. Er hat sein Uniform versteckt, denn er will unerkannt bleiben.[13]

Офицер тут же сделался серьезным. Он вытащил пистолет из кобуры и нацелил его на перепуганных и сбившихся на небольшом пространстве людей.

– Welcher ist das?[14]

Женщина неспешно подошла к Новаку и, после секундного колебания – но для полицейского эти мгновения длились чуть ли не вечность – указала на него пальцем. Двое солдат тут же подбежало к мужчине и вытолкали его на средину площади, по пути угостив прикладами в живот и по почкам.

- Это правда, что ты полицейский и желал нас обмануть? – спросил переводчик, помогая Новаку подняться с земли. – Говори, где ты спрятал мундир и оружие!

Тот не отвечал, взамен на него посыпались очередные удары – по ребрам, по шее, по спине. Парень вновь упал на землю, корчась от боли.

Офицер глядел на все это с безразличием, зато стоявшая рядом с ним женщина отвернулась, на ее лице рисовался страх и отвращение. Она с трудом сдерживалась, чтобы не вырвать.

– Sie gehen mit uns[15], - заявил немец и жестом пригласил ее в автомобиль.

Та устроилась на заднем сидении, на том месте, которое раньше занимал переводчик. Офицер хлопнул водителя по плечу, и машина тронулась. Прежде чем она скрылась за ближайшими застройками, женщина еще успела увидеть, как двое солдат, держа полицейского под мышки, тащат того за здание пивной.

Новак, плюясь кровью, проклинал про себя всю свою жизнь, а прежде всего – вчерашний день. Когда его поставили под стенкой, он сунул руку в карман и с трудом вытащил оттуда часы, чтобы узнать, который час. Стелки на окровавленном циферблате показывали без двух минут десять. Он еще успел подумать, что так никогда и не узнает, на сколько минут часы опаздывали в этот раз.

Послесловие

Хотя в рассказе выступает по-настоящему жившая личность – Эмилия Маргерита Горгонова (героиня наиболее знаменитого криминального процесса в истории Второй Республики) – представленная здесь история полностью выдумана и родилась исключительно в воображении автора.

Известно лишь то, что на третий день войны – в силу объявленной властями страны амнистии – Горгонова покинула тюрьму в Фордоне под Быдгощью. Затем она отправилась в Варшаву, куда переехал инженер Заремба, бывший сожитель Горгоновой, старшую дочку которого, Люсю (Эльжбету), прекрасная далматинка, якобы, убила в ночь с 30 на 31 декабря 1931 года. Именно за это преступление, прогремевшее на всю Европу, ее вначале приговорили к смерти, а затем – после апелляции – к восьми годам тюремного заключения.

В столице, в вилле на Жолибоже[16], Рита встретилась с Ромой,ее собственной и Зарембы дочкой. Но та не желала знать матери. Тогда женщина решила любой ценой отыскать свою самую меньшую дочь, родившуюся у нее в тюрьме Еву. Для этого она ездила во Львов, зная, что девочку поместили в тамошний сиротский дом. К сожалению, после начала войны всех детей перевели в какое-то иное место, так что в результате Горгонова дочку не нашла.