Военный триптих

- Но ведь это же будет подозрительно, - заявил я, хватаясь за этот аргумент, словно тонущий за бритву. – Пришел сам, а вышел с женщиной. В то время, как квартира пустая...

Я видел колебания на лице девушки. Но помощь пришла с самой неожиданной стороны.

- Он прав, - заявил знакомый. – Не сейчас. У вас есть кто-либо из близких? – спросил он через минуту. Может, что-то передать? Успокоить кого-нибудь?

Карандашом на клочке газеты Богна написала номер телефона.

- Ответит мать. Прошу ей сообщить... – несколько секунд она раздумывала, затем прибавила. – Что у меня все в порядке. Через несколько дней вернусь. Когда все успокоится.

Знакомый буркнул себе под нос что-то типа: "а что должно успокоиться?" и вышел из кухни. Я поплелся за ним, жестом показав Богне, чтобы она оставила нас одних.

- Что на этот раз? – спросил он.

Я снял книги с полки. Мужчина начал их укладывать в сумку на место выгруженной еды.

- И что ты с ними делаешь? – спросил я, ведомый самым обычным любопытством.

- На базаре продаю, - ответил он.

- И что, покупают?

Мужчина усмехнулся под носом.

- Ты бы еще больше удивился, узнав – кто.

Только это меня как раз и не интересовало. Мужчина уже задвигал молнию на сумке, когда я сказал:

- Погоди. – Он с удивлением глянул на меня. – Возьми еще и эту, - и я подал ему уже неоднократно читанный томик Платона.

Тот лишь глянул на обложку и сунул книгу в сумку.

- Когда я приду в следующий раз, было бы лучше, чтобы ее здесь не было, - сказал он мне на прощание.

Иллюстрация: Йоанна Петрученко

Я никогда не провожал его до двери. Зато не устоял перед искушением проследить за знакомым через окно. Когда тот исчез в ведущей на улицу подворотне, я пошел на кухню. Богна поставила воду на чай, а пока что намазала маслом несколько ломтиков хлеба. Ничего не скажешь, настоящий пир.

- Он позвонит? – спросила девушка.

Я кивнул.

- А почему бы ему и не позвонить?

- Он не походил на довольного.

- Боится.

- А ты... – улыбнулась она мне, приоткрыв слегка пожелтевшие, неровные зубы. – А ты не боишься?

Вместо того, чтобы ответить, я взял бутерброд. Вода закипела, и Богна заварила чай. Во время еды я приглядывался к массивным ногам девушки. Красавицей она никак не была, в школе, если бы не те ее косы, на нее никто бы не обратил внимания. Даже я. Теперь волосы ее были распущены, волнами спадая на плечи.

Я чувствовал нарастающее желание. У меня так долго не было женщины, что сейчас было трудно сдержаться. Достаточно было импульса, чтобы броситься на нее и поиметь – на лежанке, на кресле, на полу, иногда даже стоя, припирая девицу к стенке. Она не отказывала. Быть может, она хотела меня с той же силой, но, возможно, всего лишь желая отдать долг. В конце концов, это я спас ей жизнь. Пустую, наполненную безнадежность., но – тем не менее – жизнь.

- Оденься, а то холодно, - сказал я, когда все было закончено.

Она укрылась стянутой с кровати пропотевшей простынкой.

- У тебя сигарет нет? – спросила она.

- А ты куришь? - - ответил я ей с недоумением. Похоже, слишком сухо, потому что Богна глянула на меня с неприятным ей удивлением. – Сложно избавиться от преподавательских привычек, - пояснил я, желая успокоить девушку.

- Иногда курю. Иногда пью. Иногда занимаюсь любовью с посторонними мужчинами....

- Водки у меня тоже нет, - заявил я.

- Ничего страшного.

Она поднялась с места и промаршировала через комнату в туалет. Оттуда вышла через несколько минут, уже одетая.

- А ты чего ждешь? – бросила она мне мои вещи, подобранные с полу.

- Так ведь я все равно никуда не ухожу, - ответил я на это.

Тем не менее, натянул исподнее, затем брюки.

Вечером, когда сделалось темно, мы уселись на кухне. Там не было окна, так что можно было зажечь свечку.

- И что ты делал здесь все это время? – спросила Богна.

- Читал. Мой приятель был... – я на мгновение замолк, убегая мыслями далеко-далеко, за океан, где должен был сейчас пребывать мой добродетель. – Он был доцентом в университете. Собрал приличную книжную коллекцию, которую не мог забрать с собой.

- Сбежал?

- Я бы не называл это бегством? Попросту уехал и... и уже не вернулся, - ответил я, с трудом скрывая злость в голосе. Я не прибавил, что он с самого начала и не планировал возвращаться. Только лишь потому сдал мне эту квартиру за гроши.

- А ты... почему ты не уехал?

Мне не хотелось отвечать на этот вопрос. За последние несколько месяцев я задавал его себе миллионы раз и столько же раз проклинал себя в мыслях за собственную глупость. В конце концов, я уже перестал объясняться перед собой. Так с чего бы сейчас мне объясняться перед ней?

- Так почему? – повторила она.

- Не спрашивай, - рявкнул я. – Никогда не спрашивай об этом!

Богна перепугалась. Она закрыла лицо руками, и через мгновение, пока я не успел подумать, сорвалась с места и выскочила в прихожую. Девушка спряталась в спальне, закрыв за собой двери. Она стояла с другой стороны, крепко сжимая дверную ручку, чтобы я не мог открыть.

Я осторожно постучал.

- Ты зачем на меня кричишь? – спросила та. – В школе ты никогда ни на кого не кричал.

"Никогда".

"Ни на кого".