Военный триптих

Инстинктивно я сделал разворот, вытянул руку и потащил незнакомку за плечо к себе. Спустя секунду, мы оба очутились в темной прихожей. Девушка прильнула к закрытой мною на крючок и на засов двери. Она дрожала в моих объятиях словно перепуганный, выброшенный из гнезда птенец. А через мгновение в коридоре раздались шаги. Двое или трое мужчин, ругаясь под нос, побежало на последний этаж. Какая удача, что я не захлопнул за собой крышку люка.

Незнакомка еще плотнее прильнула ко мне, с трудом подавляя рыдания. Не желая, чтобы она нас выдала, я провел ее в комнату. Шли мы, практически приклеившись один к одному. Я чувствовал ее округлые бедра и обильную грудь. От нее пахло весенним ветром. Этот запах бил мне в ноздри, раздражая подсознание. Желая успокоить девушку, я прильнул своими губами к ее, гладил ее по голове. Она же вилась в моих руках, словно безумная. Я же только хотел ее обнять, обездвижить. Ее запах не давал мне покоя. И теперь я уже испытывал нарастающее, сумасшедшее желание. Поиметь ее, пускай даже силой – и немедленно!

Я перехватил девушку в талии, чтобы силой посадить ее в кресло. Подтянул вверх юбку, пытался стащить чулки и белье. И вдруг почувствовал, как по ее обнажившимся ляжкам стекают струйки мочи.

- Оставь меня! – прошипела она мне на ухо. – Оставь! – и вырвалась из моих объятий.

Ничего не понимая, я встал посреди комнаты. Во мне смешивались возбуждение с презрением. Охотнее всего, я выгнал бы ее в коридор. Но ведь как раз этого сделать я не мог. Поступив так, я убил бы не только ее.

Девушка хныкала, повернувшись ко мне спиной. Я не знал, что и сказать. Утешать или решительно требовать каких-то объяснений? Подойти и обнять или же оставить и подождать, пока она сама не успокоится и не начнет говорить?

Я откашлялся, и вот тут она взглянула на меня. В лунном свете я увидел е лицо. Ее знакомое мне лицо. Вновь вернулись воспоминания. Уроки греческого языка и философии в гимназии. Она сидела на третьей скамье, под окном. У нее были длинные темные волосы, всегда сплетенные в искусные косы. Я помнил все. Все, кроме одного – ее имени.

Изумление, рисующееся на лице девушки, должно было быть зеркальным отражением моего изумления.

- Это вы? – прошептала она.

А мне ничего другого в голову не пришло, я лишь произнес успокаивающим тоном:

- Иди ко мне.

3

Два дня мы питались только черствым хлебом, бесконечно пережевывая во рту твердые корки. На третий день, утром пришел племянник хозяина квартиры. Он застал нас спящих вместе в спальне. Он только буркнул что-то себе под нос и вышел в кухню. Набросив на себя только пижамную куртку, я послушно отправился за ним.

Тот распаковывал еду. Две буханки хлеба, брусочек масла, завернутая в старую газету колбаса, картошка, немного сахара.

Когда я присел на табурете, он укоризненно глянул на меня.

- Проститутка?

Я отрицательно покачал головой.

- А кто?

- Долго рассказывать, - ответил я.

- Жаль, что у меня нет времени, - буркнул на это тот. – Так что не услышу. Но... – тут он снизил голос на тон. – Она же не собирается прятаться здесь с тобой?

- Всего на пару дней.

- Надеюсь, ты же не рассчитываешь на то, что я буду носить еду для вас двоих? Такое было бы слишком подозрительно. Да и опасно. Для меня, - прибавил он, спустя пару мгновений.

Я не глядел на него. Сейчас мне было плевать на все его проповеди. Я отломил кусочек хлеба и положил его в рот. По привычке я тут же начал его жевать, но тут же пришел в себя и откусил нормально.

Тем временем мужчина замолчал, он пялился в одну точку. В дверях кухни встала Богна[20]. На ней была моя рубашка, закрывавшая ноги до средины бедер. Под рубашкой, провоцируя, волновались груди.

- Добрый день, - сказала она. – Мы уже не могли вас дождаться.

- Не могли дождаться... – непроизвольно повторил мужчина. Затем он фыркнул, хотя ему, явно, было не до смеха. Он никак не мог разделить прекрасного настроения девушки.

Я подал Богне кусок свежего хлеба, и она его жадно слопала.

- А вы, пани, не можете тут оставаться, - заявил знакомый. – Мы все можем заплатить за это головой.

- Но мы можем заплатить и тогда, если Богна выйдет на улицу, и ее схватят, - встал я на ее защиту.

- Вас разыскивают?

- Да... нет.. – неубедительно ответила та.

- Так что это значит?

- Не знаю, - беспомощно ответила та. Взглядом она искала помощи у меня, я же не был в состоянии прийти ей на помощь. – Я бежала и... совершенно случайно... нашла укрытие здесь.

- Совершенно случайно? – недоверчиво переспросил мужчина.

- Да прекрати ты уже этот допрос!

Я схватился с места, одновременно стукнув кулаком по столу.

- Не повышай на меня голос, - спокойно ответил тот, совершенно сбив меня этим с толку.

Я вновь уселся. Богна молча глядела то на меня, то на него. В конце концов, осторожно прикоснувшись к моей голове, она, не то спросила, не то сообщила:

- Быть может, мне следовало бы пойти с ним...

Я отчаянно искал спасения. Нет, я не мог позволить ей уйти. Она была моей последней соломинкой, надеждой на нормальную жизнь. На какую-либо жизнь!