Военный врач. Хирургия на линии фронта

Сердце находится в перикарде, или околосердечной сумке, – плотном мешке из соединительной ткани, который окружает и защищает его. При повреждении сердца этот мешок заполняется кровью, и она сдавливает сердце, мешая его нормальной работе, – такое состояние называется тампонадой сердца и чревато катастрофическими последствиями. Венозное давление повышается, в то время как артериальное падает. Если приложить стетоскоп, то вместо уверенного стука можно услышать лишь приглушенные шумы.

Если я был прав и у мальчика действительно развилась тампонада сердца, он уже был на грани смерти – сердце сдавило настолько сильно, что оно перестало биться. Я был уверен, что ему необходима торакотомия – вскрытие грудной клетки с рассечением перикарда, чтобы сначала снять давление, а затем получить доступ к самому сердцу. Между тем действовать следовало осторожно. Я только что приехал, и они совершенно меня не знали. Если вмешаюсь, я должен непременно оказаться прав, причем сделать это нужно было в подходящий момент. Остальные хирурги должны были понять, что, если ничего не предпринять, мальчик умрет.

Используя Аммара в качестве переводчика, я вежливо попросил кое-то им показать. Они согласились. Я взял в руки скальпель, а Аммар встал с противоположной стороны стола. Я сделал надрез чуть ниже соска и повел скальпель вдоль линии ребер, стараясь как можно быстрее разрезать межреберные мышцы. Затем попросил двух хирургов открыть грудную клетку.

ЛЕВОЙ РУКОЙ Я ПРИПОДНЯЛ ЛЕГКОЕ МАЛЬЧИКА, ПОСЛЕ ЧЕГО ПОПРОСИЛ АММАРА ДЕРЖАТЬ ЕГО НА ВЕСУ, А САМ ВЫПОЛНИЛ ПРОДОЛЬНЫЙ РАЗРЕЗ ПЕРИКАРДА. СКОПИВШАЯСЯ ТАМ КРОВЬ ПОД ОГРОМНЫМ ДАВЛЕНИЕМ ХЛЫНУЛА НАРУЖУ, И ОСТАНОВИВШЕЕСЯ СЕРДЦЕ ОЖИЛО.

Я попросил у Аммара большой грудной ретрактор, и все в операционной хором закричали: «Махмуд!» Несколько секунд спустя он вернулся с ретрактором Финочетто. Это устройство работает по принципу домкрата, раздвигая ребра и удерживая их в таком положении, тем самым открывая хирургу доступ в грудную полость.

Оглядевшись, я увидел, что в операционной было уже около десяти хирургов. Никто из них такую процедуру прежде не видел. Я быстро изолировал большое отверстие от осколка снаряда в передней части правого желудочка, из которого в перикард выливалась кровь. В такт сердцебиению я приставил палец Аммара к отверстию и вырезал небольшой кусок перикарда, после чего наложил шов, использовав его в качестве заплатки. Примерно десять минут спустя кровотечение остановилось. Это было маленькое чудо. Этот мальчик попал к нам как раз вовремя: еще бы несколько минут, и было бы слишком поздно – началось бы кислородное голодание мозга.

Он попал к нам вовремя еще и с точки зрения моей миссии в Алеппо. Весьма стандартный для меня диагностический процесс для сирийских хирургов стал настоящим откровением. Они никогда не видели ничего подобного. Этот случай, произошедший всего на второй день моего пребывания, помог сразу укрепить мой авторитет и окончательно убедить местных врачей, что они многому могут научиться. Было видно, что это стало для них моментом настоящего озарения и подобные ждали их впереди. Когда приезжаешь куда-то, где царит крайне напряженная обстановка, в качестве волонтера, нужно действовать очень осторожно. Необходимо отдавать себе отчет, что ты здесь чужак, вмешивающийся не в свои дела, и порой люди не очень любят, когда кто-то ставит под сомнение их компетентность, либо же приходится преодолевать культурные различия. Необходимо установить доверительные отношения, всем своим видом давая понять, что знаешь свое дело. Я всегда старался вести себя скромно и говорил: «Можно тебе кое-то показать?» или «Ты не возражаешь, если мы попробуем по-другому?» Иногда приходилось проявлять и бо́льшую настойчивость, особенно если я сталкивался с сопротивлением, а пациенту угрожала реальная опасность, но чаще всего местные врачи понимали, что достигли пределов своих знаний или опыта, и были благодарны моему вмешательству.

Новость о проведенной мной операции на сердце облетела больницу, и в тот вечер я рассказал о ней, казалось, всем оставшимся в Алеппо хирургам, которые собрались, чтобы ее обсудить. Я начал устраивать такие собрания каждый день для обсуждения прооперированных пациентов, причин, по которым были выбраны проведенные процедуры, а также ожидаемых результатов. Я использовал материалы нашего курса со своей флешки, а Аммар и Мунир поочередно переводили мои лекции. Мы решили, что часа в день будет вполне достаточно: все очень уставали и нуждались не только в обучении, но и в отдыхе.