Военный врач. Хирургия на линии фронта

Циркулирующая кровь доставляет питательные вещества и кислород к клеткам организма, унося углекислый газ и продукты внутриклеточного обмена. Кровь состоит из плазмы, в которой плавают видимые только под микроскопом элементы крови: эритроциты, или красные кровяные тельца; лейкоциты, или белые кровяные тельца; а также тромбоциты. Тромбоциты участвуют в процессе свертывания крови – благодаря им кровотечение после полученной травмы со временем останавливается. Лейкоциты борются с инфекционными заболеваниями, активируя иммунный ответ. Помимо этих клеток, плазма несет в себе антитела, которые атакуют антигены и разрушают их. Каждому антигену соответствует свое антитело. В крови группы О на поверхности эритроцитов отсутствуют антигены, поэтому ее можно переливать пациентам с любой группой крови, поскольку новая кровь не станет провоцировать иммунный ответ. По этой причине пациентов с кровью группы O называют универсальными донорами – такой кровью стараются запасаться в хранилищах на экстренный случай.

Если же человек с группой O получит кровь любой другой группы, антитела в его плазме примутся атаковать антигены на поверхности ее эритроцитов, которые начнут слипаться, а затем – лопаться. При разрыве из эритроцитов высвобождается не только гемоглобин, но и многие другие соединения, на которые расходуются все участвующие в свертывании белки, содержащиеся в организме. Образуются микротромбы, которые закупоривают капилляры различных внутренних органов, таких как печень и почки. Такое состояние организма называется синдромом диссеминированного внутрисосудистого свертывания (ДВС-синдром), и ничего хорошего он не предвещает.

Существует простой способ определения группы крови пациента с помощью специальной диагностической карточки, на которую нанесены три небольших круга с антителами. Первый круг содержит антитела А, второй – B, а третий – резус-положительные или резус-отрицательные антитела. Поочередно капнув кровь на каждый из этих кругов, мы можем определить группу крови пациента. У крови группы А будет наблюдаться агглютинация, или слипание эритроцитов, на первом круге (антитела А), но на втором круге ничего не произойдет, и кровь останется жидкой. Таким образом, по тому, на каком круге кровь начнет слипаться, можно определить ее группу.

Я позвал Аммара с собой, чтобы он проверил имя мальчика на арабском. Мы принялись шарить в мусорных ведрах, оставшихся с прошлого вечера, – к счастью, их еще не успели опорожнить. Примерно через час нам удалось найти его карточку. Его кровь капнули на диски с антителами, и на всех она осталась жидкой, что указывало на группу О с отрицательным резусом. Мы проверили, какую кровь ему дали, и я с ужасом обнаружил, что мальчику перелили кровь группы АВ. Должно быть, тот, кто проверял его кровь, ошибочно решил, будто наличие агглютинации означает, что кровь совместима, а не наоборот. Это объясняло и задержку: лаборант не был до конца уверен, как интерпретировать результаты.

Мальчик стал жертвой ужасной трансфузионной реакции. Мало того что ему дали две единицы крови AB, так потом еще и перелили несколько единиц крови О. Если бы ему дали только кровь группы О, с ним все было бы в порядке и он не страдал бы от последствий так называемой АВО-несовместимости, которая приводит к неконтролируемому кровотечению.

Я был совершенно подавлен – из-за столь банальной ошибки мальчик теперь умирал у меня на глазах, и я чувствовал себя полностью за это ответственным.

Если бы меня там не было, ему не стали бы проводить эту операцию, и он бы не умер, как это случилось вскоре. Видеть боль в глазах его отца было невыносимо, и, пока Аммар говорил с ним на арабском, я только и мог, что держать его за руку и смотреть, как он заливается слезами, полностью сохраняя свое достоинство. В полной тишине мы поехали обратно в больницу М1. Я пошел в нашу комнату и, как бы Аммар ни пытался меня утешить, уверяя, что в этом не было моей вины, принялся безутешно рыдать.

Думаю, это была совокупная реакция на все ужасы идущей вокруг нас войны. Безжалостные снайперы расстреливали молодых людей, в то время как неопытные работники больницы изо всех сил пытались сделать все возможное в этих чрезвычайно тяжелых условиях, порой допуская фундаментальные ошибки, которые стоили людям жизней. Мне было так паршиво, что я решил, что следует возвращаться домой, – тяжесть произошедшей трагедии оказалась попросту не по плечу. Случись подобное в Великобритании, это повлекло бы за собой неминуемую череду затяжных судебных разбирательств – возможно, кого-то даже признали бы виновным в причинении смерти по неосторожности и упекли бы в тюрьму. В Национальной службе здравоохранения предусмотрено множество проверок, чтобы не допустить подобных оплошностей, но как у меня на родине, так и во всем мире люди раз за разом совершают ошибки, приводящие к человеческим жертвам. То, что мы находимся в зоне боевых действий, не освобождает нас от ответственности. Чувство вины за случившееся – это то бремя, которое я буду нести до конца своих дней.