Военный врач. Хирургия на линии фронта

После того как все соединения были выполнены, кишечник настолько распух, что попросту не помещался обратно в брюшную полость. Я использовал видоизмененный вариант процедуры, обычно применяемой для избавления от послеоперационной грыжи, – разделение компонентов брюшной стенки. Одна из трех мышц сбоку брюшной полости разделяется, чтобы обеспечить дополнительную эластичность передней брюшной стенке. Это позволяет растянуть ее на расстояние до семи сантиметров с одной стороны, а при проведении процедуры с обеих сторон можно выиграть до четырнадцати сантиметров дополнительного пространства. Я использовал эту процедуру неоднократно – это отличный прием, и мы прибегли к нему и в этот раз. Удивительно, но все прошло хорошо. Под всеобщие аплодисменты пациента переложили с операционного стола на каталку и увезли в палату интенсивной терапии.

На следующий день мы с Аммаром с трепетом направились туда, чтобы узнать, пережил ли пациент ночь. К нашему облегчению и восторгу, мальчик сидел на кровати – он просил пить. Два дня спустя из интенсивной терапии его перевели в палату общей хирургии, а на следующий день он уже уминал хумус с хлебом. На шестой день мы смогли извлечь дренажные трубки и отправить его домой.

Поразительно, но мальчик, риск смерти которого еще неделю назад составлял сто процентов, стал единственным человеком в Алеппо, который перенес операцию Уиппла – мы могли смело заявлять о стопроцентном показателе успешности одной из самых сложных хирургических процедур.

К этому времени я заведовал собственной амбулаторией в больнице М1, принимая пациентов в маленькой комнатке, изолированной от остального приемного покоя, чтобы никто не мог видеть, как я входил и выходил. Я сидел там с утра по нескольку часов вместе с Аммаром, и к нам приводили пациентов, переживших всевозможные травмы.

Многие из них нуждались в реконструктивных операциях, и я был рад, что пластический хирург Абу Васим стремился научиться у меня как можно большему. Сюда приходили пациенты, получившие тяжелые ранения рук и ног, после которых остались оголенные кости или обширные повреждения кожи и мышц, которые требовалось должным образом прикрыть.

Абу Васим только закончил базовую хирургическую подготовку и отчаянно хотел стать известным пластическим хирургом. Он видел немало операций, но сам выполнил не так много, а поскольку наша работа главным образом была связана с травматологической хирургией, ему нечасто выпадала возможность заняться пластикой, не считая периодической помощи жертвам ожогов. Я решил взять его под свое крыло и пообещал, что, если подвернется операция по реконструкции, с удовольствием выполню ее вместе с ним.

Несмотря на всю эту кровавую череду огнестрельных ран, с которыми мы ежедневно имели дело – как правило, через нас каждый день проходили от двенадцати до пятнадцати пациентов, – жители Алеппо по-прежнему пытались жить обычной жизнью. Между тем оборудование выходило из строя, машины ломались, и частенько приходилось импровизировать. По соседству жил инженер с собственным токарным станком, он чинил поломанные машины, используя собранные им в округе куски металла. Он был настолько хорош, что трудился сутки напролет, поддерживая транспортную систему восточной части Алеппо в рабочем состоянии. Однажды его токарный станок сломался, и он засунул в него обе руки, чтобы подтянуть какую-то гайку.

ДОЛЖНО БЫТЬ, ОН СЛУЧАЙНО ЗАДЕЛ ЛОКТЕМ ВЫКЛЮЧАТЕЛЬ – СТАНОК ЗАПУСТИЛСЯ, И ЕМУ ОТОРВАЛО ЛЕВУЮ РУКУ ВЫШЕ ЗАПЯСТЬЯ, А ПРАВАЯ БЫЛА ИСКАЛЕЧЕНА.

Я пил кофе на верхнем этаже больницы М1, рассматривая улицу внизу, как вдруг увидел машину, которая с визгом затормозила. Вышедший из нее инженер побежал в больницу, его руки истекали кровью. Я бросился вниз по лестнице в операционную. Мы быстро наложили на предплечье жгут, чтобы остановить кровотечение, но ему было так больно, что решили не мучить его и сразу же дать наркоз. Когда он подействовал, мы осмотрели его раны. Левая рука была настолько повреждена, что нужно было ампутировать предплечье. Правую, доминантную, руку нужно было спасать. У него сохранились большой, указательный пальцы и половина среднего, но все остальное было оторвано, как и половина предплечья.

Мы с Абу Васимом ампутировали ему левое предплечье, а затем внимательно изучили то, что осталось от правой руки. Оголенные ткани и кости нужно было закрыть кожей, но это могло подождать. Важно действовать постепенно: перевязать раны и избавиться от любой инфекции, которая могла там развиться, – пришлось оперировать несколько раз, постепенно удаляя все больше омертвевших тканей и давая ему антибиотики. За следующие несколько дней он окреп, а в правой руке частично восстановилась подвижность большого и указательного пальцев. Пришла пора залечить его раны.