Воевода

Кормчий крестился и молился, наблюдая с тропы, как стремительные потоки швыряют его корабль из стороны в сторону, то подбрасывая, то опуская, так что мутная вода перехлестывает через палубу, раскачивая и играя, словно веселый котенок с пойманным мышонком. Мало кто из пассажиров верил, что после подобного издевательства их ушкуй уцелеет и сможет продолжить путь. Одна только княгиня Елена Михайловна, грызя ногти, смотрела не на воду, а на уходящую в Новгород наезженную дорогу. Но за долгие часы, необходимые для преодоления водного препятствия, на тракте никто так и не появился.

На борт люди вернулись уже в полной темноте. Княгиня, уходя в каюту, решительно приказала плыть дальше. Однако кормчий рисковать не пожелал. Отойдя по течению на пару верст, он приказал сбросить якоря и самое темное время переждал, отсыпаясь у себя в каморке. Однако на рассвете он был уже у прави́ла. Когда на палубу вышла пассажирка, судно, подняв носовой парус, бодро мчалось между зелеными низкими берегами.

Елена, не говоря ни слова, встала на корме, глядя в бурлящую струю, убегающую из-под дубового киля. Кормчий смотрел вперед, она назад, а ушкуй мчался и мчался по темной воде, увозя княгиню Заозерскую от прежней жизни в неведомое будущее. Домой.

Глава 8

Августа 1410 года

Всего в пяти верстах от города на просторный свежескошенный луг, через перелесок от Московского тракта, около полудня пятого августа закатился длинный крестьянский обоз. Ехавший первым седовласый рыжебородый мужик в картузе и косоворотке, опоясанный ремнем с дорогим, с серебряной отделкой, поясным набором[23] и в атласных шароварах, заправленных в красные юфтевые сапоги, спрыгнул на траву и начал громко распоряжаться, какому из возков куда ехать, где вставать, куда разгружаться. Лагерь получался весьма просторный — пара сотен человек заняла столько места, что хватило бы и для десяти тысяч. Мало того, разгрузившись, каждый из приехавших развел не один, а целых пять костров, развесил котлы, наполнил водой. Над иными разместили бараньи и козьи туши, где-то приготовили для запекания рыбу.

Ближе к вечеру вода в котлах забурлила. Прибывшие засыпали туда крупу, добавили для аромата жира и сала, заправили солью. Разгребя угли, прикопали обмазанную глиной рыбу, снова засыпали жаром. Под готовой кашей огонь пришлось, наоборот, заливать. Над пустынными полями, перелесками и озерами поползли сводящие голодный желудок ароматы. Непонятным оставалось только одно: зачем? Зачем переводить продукты на запах? Ведь пара сотен человек, даже если не побоится лопнуть, даже если будет работать ложками не переставая, столько еды не съест, наверное, даже за месяц.

Однако уже во тьме на запах вдруг свернула огромная толпа, заполонила луг, сбираясь возле поднятых вымпелов, стреноженным лошадям навесила торбы, взялась за ложки, стремительно опустошая котлы, быстро покромсала ломтями мясные туши, выкопала рыбу, запила угощение слабой бражкой и разлеглась на попоны, подложив под головы седла, чтобы на рассвете, наскоро хлебнув кулеша, снова подняться в стремя, вернуться на дорогу и унестись дальше.

Поднявшееся над горизонтом солнце осветило все такой же, почти пустой луг, только теперь вытоптанный и изрытый копытами, покрытый черными углями кострищ и пахнущий конским навозом. Обозники, прибывшие сюда прошлым полуднем, с прежней неспешностью собрали котлы, вертелы, погрузили их на телеги, запрягли чахлых крестьянских кобылок и тоже покатили по своим медлительным хозяйственным делам…

Прокормить армию — задача весьма непростая, требующая хорошей организации, знаний и средств. Нужно не только знать, сколько понадобится провизии и какой, сколько фуража, куда и к какому сроку? Нужно все это добыть, доставить, передать каждому бойцу. Не меньше, чем нужно — чтобы он не голодал, но и не больше — чтобы лишняя еда не осталась и не портилась понапрасну. Задача, связанная не только с делением и умножением, но и с получением своевременной информации о численности войск, маршрутах их движения, состоянии дорог…

В общем — проблема довольно сложная, которая на протяжении многих веков решалась самым простым и эффективным способом: никак. По сложившемуся к пятнадцатому веку обычаю каждый призванный на службу воин должен был иметь запас продуктов с собой и самостоятельно их добывать или готовить по мере необходимости. Чаще всего, конечно же, ратники готовили не каждый на себя, а объединялись в компании по дружбе, родству или землячеству, скидывали свои продукты в общий запас и ели из одного котла. Однако это мало что меняло. Каждый день, добравшись до места привала, бойцы должны были найти дрова, развести костер и приготовить еду. Причем не в диких местах — а там, где дрова и место нужны еще многим сотням людей. И только после этого расслабиться и отдыхать.