Воевода

С одной стороны, девочку жалко. Но с другой… Ему едва удалось сдержать разочарование и изобразить тревогу. Ч-черт! Такая возможность псу под хвост! Он, само собой, может и сам посвататься. Но тут дело такое, что дочь куренного ему подходила по статусу как сшитый по мерке костюм. А еще не он просил руки, а ему ее практически навязали. Хотя, конечно, дочь какого кошевого тоже будет вполне приемлемым вариантом.

Стоп! Этого кошевого зовут Оторок и у него есть дочь Гизем четырнадцати, нет, уже пятнадцати годочков. Получается, не имея возможности предложить Михаилу свою дочь, Теракопа решил окрутить его с другой. Значит, союзом с русичем все же дорожит, ибо видит выгоду для куреня. Есть такое дело. Неглупые люди без особого труда умеют это распознать. Знать бы еще и самому Романову, на каком основании они делают подобные выводы. Ну да не суть важно. Главное, чтобы его выводы оказались верными.

— Хвала небесам, она жива. Но оспа не обошла ее стороной. Ее лик и тело обезображены. А потому я не могу предложить ее тебе в жены. Доблестный воин достоин того, чтобы его ложе делила красавица. Дочь Оторока юная, прекрасна ликом и стройна станом. Она будет тебе хорошей женой, если ты согласишься на эту замену.

— Алия уже выздоровела?

— Да.

— Теракопа, для меня великая честь породниться с Отороком. Но я прошу тебя понять. Я дал слово Алие, что вернусь этой весной, внесу богатый выкуп и осенью, по возвращении орды на зимние пастбища, стану ее мужем. Если бы она умерла, то я счел бы за честь взять в жены Гизем. Но моя невеста жива. И, несмотря на то, что ты возвращаешь мне мое слово, я не могу его забрать. Я возьму в жены твою дочь, Теракопа, согласно нашему уговору. И в знак моих серьезных намерений прими в дар вот этот полный доспех, который не был взят как добыча, но выкован лично мною для тебя.

Признаться, он не мог представить, в кого превратилась Алия. Последствия оспы ему наблюдать не приходилось. Только слышать разные страшилки. Зато видел, что случилось с одним его знакомым, лицо которого было испещрено шрамами и кратерами. Результат переходного возраста. У подростка было просто запредельное количество прыщей, порой перераставших в фурункулы и карбункулы. Со временем это прошло, но не бесследно. Что уж говорить о следах, оставленных оспой. Н-но…

Ему нужен сильный союзник. Лицо и тело Алии обезображены, но она по-прежнему остается любимицей родителей и братьев. Как там говорят — лицо можно и подушкой прикрыть. Это на самый крайний случай. Может, все и не так страшно. Опять же, ночью все кошки серые. И наконец, его способность управлять организмом со стороны. Да-да, и эрекцией в том числе.

Словом, ни одного разумного довода в пользу отказа от столь выгодного брака. Оно, конечно, хотелось бы и рыбку съесть и… Но так уж легла карта. Лидер же — это не только привилегии, а, в первую очередь, обязательства.

Глава 13 Новоселы

Сон слетел как по мановению волшебной палочки. Веки поднялись сами собой и уже не закрывались. Выспался. А с другой стороны, чему, собственно говоря, удивляться. Время, когда он лично махал топором и работал пилой, уже миновало. Оно вроде как и невместно. Но в то же время доверить кому-то другому изготовление пилорамы не получалось. Причем даже при его активном участии и при том, что он все продумал и начертил, получилось далеко не сразу.

Кстати, лесопилку устроили в стороне, подальше от посторонних глаз и за высоким забором. Работали там только пограничники. Уж больно много на острове пришлых. В планы же Романова входило заработать на пиломатериалах, а не осчастливливать своим изобретением человечество. Потом, когда его положение упрочится, не вопрос. Но для начала не помешает снять сливки.

В остальном народ предпочитал обходиться без него. Ты сотник, вот и раздавай приказы да контролируй их выполнение. А махать топором найдется кому. Вот он и не лез. Правда, это вовсе не значит, что не уставал. Лично ему было куда проще работать руками. Потому и в бригаде своей он не стоял наособицу. Если не нужно было решать организационные вопросы, сразу же переквалифицировался в рабочего.

Целый день Михаил передвигался по одной большой строительной площадке, в которую превратился остров при слиянии Псёла и Славутича, вникая во все проблемы. А уж их-то хватало. Народ здесь собрался разный. Пограничники, бывшие слободчане, ныне закупы Романова, две нанятые плотницкие артели. И у всех свой уклад, свои понятия и взгляд на одни и те же вопросы. Тут рассуди, там разреши, голова кругом.

А вечером устраивался за рабочим столом в своей палатке и при свете масляной лампы рисовал, чертил, затирал. Словом, думал, чем еще таким интересным можно разродиться, чтобы сделать жизнь малость проще и получить какое-нибудь преимущество перед другими.