Воевода

Разобравшись с делами в стойбище будущего тестя, Михаил нагнал караван уже на подходе к намеченной цели. Откуда, разгрузившись, отбыл в Переяславль со всеми четырьмя ладьями и плоскодонками. Нужно было доложиться князю, прихватить людей и груз, чтобы переправить на место стройки.

И вот уже третий месяц не умолкают молотки, топоры и пилы. Кирки и лопаты вгрызаются в землю. Раздается треск падающих деревьев. И натужное «э-эх-х» при корчевании пней.

Пограничники к этому относятся как к должному. Но вот местные прямо в шоке от шанцевого инструмента. Шутка сказать, лопаты, которые традиционно вырезались из дерева и в лучшем случае имели режущую кромку, были полностью изготовлены из металла. Да и сама форма такая, что копать просто любо-дорого.

Михаил поднялся с постели и привычно подошел к рукомойнику. Немудреная конструкция, изготовленная из вороненого железа. Ну а как еще бороться с ржавчиной. Краска, она влаги боится. А так получается просто отлично.

Кстати, воронение тут отчего-то неизвестно. Бог весть, в чем причина. Тем более что все необходимое для этого есть под рукой. Первое, и самое простое, это уксус. Покрытие после выдержки в нем получается качественным и хорошо противостоит коррозии. Но вот вид, мягко говоря, красотой не блещет.

Иное дело горячее воронение льняным маслом. Михаил так покрывает оружие и доспехи. Совмещая этот процесс с отпуском. Понятно, что трудно выдержать постоянную температуру, и им с Исидором пришлось помучиться, подбирая оптимальный вариант. Но путем проб и ошибок получилось выработать вполне приемлемую технологию, при которой качество стали не страдало. Даже цвет научились подбирать, от красноватого до иссиня-черного.

Это не Михаил такой гений. И не физика с химией вдруг припомнились. Просто был у него знакомый, который экспериментировал с воронением своего травматического ТТ. Попробовал оба и выбрал с маслом. Ему говорили о том, что он дурью мается и сталь отпустит. Но он послал всех лесом и сделал как хотел. В результате бахал, как и прежде. Только потерял потертости с царапинами и обрел более нарядный вид.

Как только закончил с утренним туалетом, появилась Анна. Выйдя замуж, Михаила она не оставила, продолжая вести его хозяйство. Ну и Зосима при деле. Решил все же до конца выполнить волю своего господина и отправился вслед за объектом наблюдения, не забыв послать весточку Комнину с первой же оказией. Ну да Михаил не в обиде.

Забот управляющий взвалил на себя столько, что лишь за голову держись. А как следствие, это груз, снятый с плеч молодого сотника. Изначально-то расчет был на Викулу, старосту слободчан. Но теперь Романов был просто убежден, что тот не потянул бы этот воз. Слишком уж велика ноша. К тому же у Зосимы уже был опыт. Что ни говори, но прежнее Пограничное не просто на его глазах выросло, но и при его деятельном участии.

— Завтракать садись, — позвала женщина, водрузив на стол поднос с разными блюдами.

— Анна, ну вот сколько просить, не надо так-то… — в который уж раз возмутился он.

— Ты, Михаил Федорович, дурью-то прекращай маяться. Ить не в походе, чтобы обычной кашей обходиться. Эвон послушать артельщиков, как они расписывают трапезу бояр иль даже купцов. Эдак взглянешь на твою скромность, и стыдно становится. Нешто мы хуже других.

— Анна, да чем гордиться-то? Тем, что ваш сотник ест слаще и постель у него мягче?

— И жена должна быть краше. Не нравится людям, что ты решил ожениться на обезображенной. Ить предлагали взамен одной красавицы иную. Так не-эт, все по-своему вывернул. А как с ней в праздники на людях появляться будешь?

Ох уж этот Гаврила с его длинным языком. Нет, так-то ему любую тайну доверить можно. И знает, о чем болтать, а где и погодить. Но вот эту весть нарочно пустил гулять среди пограничников. Да еще и сам же постарался подогреть легкое недовольство людей.

Михаил высказал ему по этому поводу. А то как же, подстава чистой воды! Это в двадцать первом веке местных назвали бы баранами, рабами, дворнягами подзаборными, ищущими хозяйскую руку. Вот только здесь за непотребные речи в отношении их господина могут и на вилы поднять. А они тут деревянные, так что будет о-очень неприятно. А потому и господином своим или командиром хотят гордиться. Мол, эвон он у нас каков! А тут такое учудил.

Однако Гаврила только отмахнулся от недовольства Михаила, заметив, что ничего-то он не понимает. Мало сделать правильный выбор. Нужно, чтобы его оценил еще и любящий отец. Пересуды, пошедшие среди пограничников, а особенно баб, непременно достигнут ушей сопровождавших их половцев и куренного в том числе.