Воин Бездны

Награду никто не получил. К рассвету на море спустился почти непроницаемый туман: не то что рейдер, все четыре фоморских корабля могли пройти в сотне саженей от «Горностая» – никто бы не заметил. Когда от глаз проку нет, остаётся одна надежда – на уши: матросы напряжённо прислушивались к ватной тишине. Переговаривались редко, и то шёпотом. Некоторые силились разглядеть воду у бортов, опасаясь увидеть сквозь дымку челюсти и щупальца неведомых чудовищ.

Сигнал услышали все. Громкий, пронзительный и тоскливый, словно вой издыхающего кита, он, казалось, шёл отовсюду и ниоткуда.

– Что за чертовщина? – прошептал кто-то в молочной пелене.

– Ага, ребятки, страшно стало? Это из-за погоды – искажает звук.

Эрван с трудом догадался, что говорил Бастиан, – голос звучал странно, едва знакомо.

– Туманный орган, – пояснил боцман громче. – Новая штучка. Мехи, пара ребят покрепче, и вот вам, пожалуйста – за несколько миль слышно. Куда уж нам! Ответим по старинке.

Эрван осторожно пошёл на голос и едва не уткнулся в боцмана: тот неведомо откуда достал волынку и надувал меха. Бастиан подмигнул, дождался, пока сигнал с чужого корабля повторится, и выдал в ответ несколько душераздирающих звуков.

Их услышали: затянувший тоскливую песню орган осёкся, через несколько мгновений зазвучал по-новому: требовательно и жёстко.

– Ну, Гвент, посмотрим, чему вас учили: расшифровать сможешь?

Вопрос был лёгким. Теперь, когда звуки перестали казаться чем-то сверхъестественным, Эрван легко разобрал сигналы морского кода.

– Требуют, чтобы мы назвали себя.

– Верно, – Бастиан кивнул и внезапно сунул в руки волынку. – Вот и назови. Реестровый номер помнишь? Двенадцать-двенадцать.

Понимая, что подвергается очередному экзамену, Эрван выдул последовательность цифр.

Несколько минут тишины, затем ответный сигнал: короткий, на одной ноте.

– Ну?

– Приказ лечь в дрейф, – Эрван пожал плечами. – Да мы вроде и так…

– Вот от таких штуковин киты и сбежали, – серьёзно заметил кто-то.

Ответом было облегчённое ржание. Эрван хохотал вместе со всеми – громко, безудержно, до слёз. Он чувствовал, как уходит напряжение последних дней, растворяется гнетущий страх.

«Наконец-то рядом – свои!»

Боцман терпеливо дожидался, пока веселье поутихнет, затем гаркнул.

– А ну цыц, жеребцы! Тихо, говорят! А то щас взнуздаю кое-кого… Значит, так: пока туман не рассеется, дела не будет. Поэтому всем, кроме вахтенных – спать!

– А сидр? – осторожно осведомились из мутной пелены.

– А на пойло вы пока не заработали. Отбой!