Воин Доброй Удачи

– Так что же вы собираетесь делать? – спрашивает она.

– Мы будем ждать возвращения Клирика. А потом мы освободим его от этого симпатичного мешочка.

Ксонгис уже выдернул две хоры из-под кольчуги лорда Косотера.

Галиан улыбается ей в той злобной манере, которую она слишком хорошо знает.

– А пока, – говорит он, – мы будем радоваться на пиру, устроенном нам богами.

Ее взгляд такой кислый, что его улыбка кажется ей чудом.

– На пиру… Чем вы собираетесь пировать? – спрашивает она.

День сухой и яркий – прекрасный. Ветер дует сквозь ленивые верхушки деревьев, заставляя замолчать тот зверинец, которым является мир. На листьях появляются сгустки крови.

– Персиками, моя сладкая. Персиками.

* * *

Скользя на пятой точке, старый волшебник и король-нелюдь последовали по норе в пустую темноту – вестибюль сокровищницы. От верхнего интервала остались только балконы, висящие в темноте и словно оторванные от всего остального. Обломки загромождали полы самого интервала, наваленные по обе стороны от прохода какими-то чудовищными горами. Акхеймион содрогнулся, увидев то, что осталось от созданных нелюдями бордюров, украшавших стены этого зала – воспоминания о Кил-Ауджасе, предположил он. Огромные колесные врата были уничтожены. Он увидел их заколдованные остатки, разбросанные по развалинам: мраморную белизну сломанных колес, потрескавшуюся зелень бронзовых деталей механизма.

Перед ним разверзлась непроглядная чернота.

Значит, пробормотала унылая и многострадальная часть его души, сокровищница была разграблена.

Он стоял неподвижно, глядя на нее в полном смятении.

Так много страданий… Так много погибших…

И все зря.

Великий рефрен его несчастной жизни.

Безумие, когда он размышлял об этом, заключалось в том, что он верил, что все может быть иначе, что он преодолеет все это расстояние – выживет в таком далеком походе – и действительно найдет сокровищницу целой, а карта Ишуаля будет ждать его, как низко висящая на ветке слива. Он чуть не рассмеялся вслух, подумав, что судьба могла бы быть добра к нему.

Он понял, что именно такова была его судьба все это время. Пойманный в ловушку интриг своего врага, который знал о его миссии еще до того, как он взялся за нее. Как он столкнулся с нелепой проблемой своих нелепых надежд. Он искал истину, а вместо этого был отдан безумцам и дракону – дракону!

Старому враку.

Он почти слышал, как смеются над ним небеса.

Не обменявшись ни словом, ни взглядом, старый волшебник и король-нелюдь переступили через треснувший порог и, наконец, вошли в сокровищницу.

Вонь наполнила глаза Друза, смешиваясь с ужасом, так что казалось, что он плачет от страха. Сера. Дым хищной жизни. Акхеймион не только слышал, но и чувствовал, как эта тварь дышит в темноте, как свистят огромные мехи ее легких. Он едва мог разглядеть обломки под ногами, но как будто бы видел раздающиеся в темноте звуки, так сильна была игра его воображения. Большие легкие означали большие лапы. Глубокое скрипящее дыхание рептилии вызывало в воображении образы чешуйчатой шкуры, безгубых челюстей и оскаленных зубов…

Могучий ужас ожидал их, и какая-то часть старого волшебника не хотела этого видеть. Какая-то часть его души предпочла бы забиться в безмолвной истерике.

Они подошли к склону из нагроможденных руин и стали забираться на вершину. Вокруг них зияла чернота – неподвижный вакуум. Клирик произнес заклинание, и его глаза и рот многозначительно вспыхнули. Бледное сияние Суриллической точки появилось над ними, и чернота улетела в дальние углы, оставив сферу пустого, освещенного воздуха…

Дракон. Враку.

По легенде, первые сохонки обнаружили обширную пещеру, когда закладывали фундамент библиотеки. Они выкапывали глубокие котлованы, возводили стены и укрепляли колоннами открытые пространства, создавая тайную подземную цитадель. Именно Ношайнрау, чьи магические изыскания отбрасывали такие длинные тени на будущее, должен был сделать ее казной своей школы, хранилищем величайшей славы мира и самых мрачных ужасов.

Знаменитой сокровищницей.

Возможно, древние архитекторы боялись потолка, над которым находился огромный слой земли. Возможно, хаотичное переплетение естественных линий оскорбляло их чувство красоты и пропорциональности. В любом случае, они построили крышу, используя принципы столбов и перемычек, которые применяли для возведения своих храмов. Этот второй потолок уже давно рухнул в центре помещения, усеяв пол обломками огромных каменных балок и потрескавшимися барабанами опрокинутых колонн. Вглядываясь между оставшимися колоннами, старый волшебник увидел черное озеро, нависшее над всем, что можно было увидеть, как будто весь мир перевернулся с ног на голову.