Воин-монах на престоле

У благочестивого августа Констанция II, как нам с уважаемым читателем уже известно, была благочестивая сестра по имени Констанция (в некоторых источниках ее называют несколько иначе – Контантиной или Константинианой) – женщина недюжинного ума, сильной воли и огромного властолюбия. В свое время Констанция получила от своего венценосного отца Константина Великого титул августы (на первых порах не давший дочери равноапостольного царя никакой реальной власти, но впоследствии ей очень пригодившийся). Поле убийства супруга Констанции – Ганнибалиана – в ходе династических «разборок», августа некоторое время влачила достаточно безрадостное вдовье существование в Паннонии, можно сказать – «на задворках великой империи». Но, получив известие о военном мятеже Магненция в Галлии (или, точнее – в Галлиях, ведь Галлия в Римской «мировой» державе была не одна, хотя сами же римляне часто потребляли это название в единственном числе!), угрожавшем власти ее венценосного брата, августа Констанция вышла из своего кажущегося состояния безучастности ко всему происходящему в империи «потомков Энея и Ромула». Среди давних знакомых августы Констанции числился один из римских генералов (назовем его так для большей ясности) Данубской, или, говоря по-современному, Дунайской, армии – старый вояка Ветранион, или Ветеранион. Выслужившийся из простых легионеров, он был любим ими, даже достигнув высоких чинов. Популярный в войсках, Вет(е)ранион прекрасно знал солдатское ремесло – так сказать, ратное дело —, но был совершенно необразован и даже неграмотен, а денег у него было еще меньше, чем знаний. Констанция умело использовала свой ранг августы и огромный авторитет, которым даже после смерти продолжал пользоваться в римской армии ее августейший отец Константин I Великий, отблеск славы которого падал, разумеется, и на нее. Все это плюс влияние Ветраниона, позволили Констанции произвести на армию такое впечатление и оказать на нее такое влияние, что данубские легионы ранней весной 350 года провозгласили бравого Ветраниона цезарем. Маститый старец (надо думать – без особого сопротивления, по хорошо известному, извечному армейскому принципу «ни на что не напрашиваться, но и ни от чего не отказываться») подчинился выбору своих испытанных соратников (или, как выражались римские военные – коммилитонов), причем отнесся к своему избранию цезарем столь серьезно, что, несмотря на свой преклонный возраст, не поленился выучиться, на старости лет, читать и писать (конечно, не по-гречески, а по-латыни, но, как говорится, и на том спасибо!). После чего обратился к августу Востока Констанцию II, брату благоволившей ему, Ветраниону, августы Констанции, с официальным посланием, в котором предлагал Констанцию II союз и военную помощь, а также испрашивал у него руку сестры – означенной вдовствующей августы Констанции. Между тем хитроумная Констанция, искусно усыпив бдительность незадачливого солдафона заманчивыми обещаниями, в свою очередь, поспешила тайным письмом известить своего венценосного брата, что организовала избрание Ветраниона цезарем лишь с одной единственной целью: избежать перехода данубских легионов на сторону узурпатора Магненция.

В том же самом письме августа Констанция успокаивала своего брата августа Констанция насчет Ветраниона, заверяя константинопольского императора, что этот «цезарь на час» – простак, не представляющий никакой опасности ни для него, Констанция II, лично, ни для династии Флавиев в целом. Естественно, письмо августы августу было гораздо более подробным, чем мы сочли необходимым изложить. Осведомленный своей сестрой-августой обо всем происходящем на Данубе, Констанций II начал действовать – не наспех, а, как говорится, с чувством, с толком, с расстановкой. Сначала он привел в порядок свои дела на Востоке империи, затем повел войска в Паннонию. Легионы Констанция сошлись с легионами Ветраниона (притязавшего теперь уже на титул августа – «помирать, так с музыкой!»), 25 декабря под Наиссом (современным сербским Нишем).