Воин Сумрачных гор

Маленькому Алайни быстро наскучило охотиться на неуловимых солнечных прыгунов. Заросли папоротников казались ему дремучим лесом. Он нырнул в мокрую чащу, надеясь обнаружить в ней что-нибудь интересное, с чем можно поиграть. Из-под приподнятого над землей корня высунулась черная мордочка с зелеными бакенбардами. Зверек хриплым шипением попытался отпугнуть незваного гостя от норы. Отважный маленький хищник схватил зверька за шею и вытащил из укрытия. Прижав извивающуюся добычу к земле, Алайни понарошку укусил ее за спину. Он только что поужинал, отец принес вкусную олениху и уступил ему свое право есть первым. На мгновение отпустив зверька, он снова его поймал и запустил острые коготки в пушистую шкуру.

– Алайни! – над ним нависла тень матери.

Удерживая зверька за шею правой рукой, мальчик обернулся.

– Отпусти его, – приказала мать.

Ее бледно-желтые глаза смотрели на него сердито и настойчиво, а кончики прикрытых рыжими косичками ушей напряженно заострились.

– Не отпущу, – возмущенно пискнул Алайни. – Моя добыча. Я сам ее поймал.

– Я рада, что ты научился охотиться, малыш, – ласково улыбнулась мать, перехватив его руку державшую зверька. Она разогнула его слабые пальцы, и зверек убежал в лес. – Но это не твоя добыча.

– Почему? – обиделся Алайни.

– Ты хорошо поел, – уложив сына на лопатки, Тэмиа пощекотала его полный живот. – Выйдешь на охоту, когда снова захочешь кушать.

– А если мне тогда не попадется этот зверь?

– Поймаешь другого зверя. А ему суждено будет пожить еще немного. Может, его ждут самые счастливые дни короткой жизни.

– Если ты будешь ловить всякое проскочившее мимо создание, то оставишь без еды своих детей, – подбежавший отец присел рядом с ними. – Ты должен бережно относиться к природе, соблюдать ее вечные законы. Если ты предашь Сумрачные Горы, они тоже предадут тебя…

Алайни встряхнулся, отгоняя наваждение. Его родители не предавали Сумрачных Гор, но, выходит, горы их предали.

Глава 11. Изгнанник

Алайни

Протяжный рык известил молодого вампира о приближении четвероногого охотника, учуявшего легкую поживу. Алайни взобрался на вершину дерева. К туше лотолма неспешно подошел кэнпан. Гигантские дикие кошки обитали высоко в горах на темной стороне и редко спускались в леса. Синевато-серая шкура хищника, раскрашенная фиолетовыми пятнами с голубой сердцевиной, мерцала в полутени, словно эльфийский щит из драгоценного металла.

Потрогав тушу розовым носом, кэнпан растопырил белые усы и приподнял кисточки на ушах. Вместо того, чтобы заняться пожиранием мяса, он скакнул через мертвого лотолма и, выпустив когти, полоснул ими по нижним ветвям дерева, на котором притаился вампир. Алайни замер, готовый перепрыгнуть на соседнее дерево. Ревущий кэнпан во всю ширь разинул пасть. Шесть его страшных клыков защелкнулись ружейным затвором на расстоянии вытянутой руки от юноши. Алайни не шевелился и почти не дышал. Он мог бы зашипеть или зарычать в ответ, но понимал, что лучше не подпитывать ярость кэнпана, а сдаться, уступить. Зверь жмурился и фыркал, нюхая воздух. Хрупкие ветки кустарников с треском ломались под ударами его нервно извивающегося хвоста. Отступая, кэнпан снова поднял светло-голубые глаза на испуганного вампира, теперь в них отражалось больше тоски, чем гнева, и жалобно мяукнул, будто подзывал котенка.

Боль потери на миг объединила природных соперников.

Алайни понял, в чей груди билось крошечное сердце, вырванное его собратом – предателем. Он вспомнил и голубой с фиолетовыми пятнами мех одной из разноцветных туш, сваленных в пещере наемника.

Продолжая звать навсегда потерянную любимую самку и ее малыша, кэнпан медленно удалился.

Терпение Алайни иссякло. Ему предстояло самое трудное сражение в жизни. Не мог он позволить наемнику опустошать охотничьи угодья племени.

Алайни вскинул голову и оглушительно завизжал. Это был его первый боевой клич. Только вождь мог таким образом подавать голос, но юноше надоело считаться со всеми. Послание он адресовал Сумрачным Горам. За них он готов был сражаться, и ему нужна была их защита.

Горы признали своего истинного властелина. Они ответили ему протяжным эхом.

Наемник выглянул из пещеры, шевеля рваным правым ухом. От левого уха остался ничтожный дырявый ошметок – печать отверженного. Визг соперника отвлек вампира от чистки оружия. На зеленой подстилке разместился целый арсенал – пистолеты, винтовки, карабины.

Наблюдая за врагом, Алайни старался прочесть его мысли. Телесных ощущений было недостаточно, он стремился познать глубины темного разума. Оторванное ухо предателя раскрутило цепочку воспоминаний.

– Я следила за ним, Олрайм, – выпалила оскаленная Тэмиа, удерживаемая за руку мужем. – Видела, как он брал кровь Алатана и относил ее деревенской ведьме! Он просил ее приколдовать здоровье и красоту нашего малыша своему уродливому больному сыну. Он хотел убить нашего ребенка!

– Только подойдите, вы, оба! – обвиняемый выхватил нож и показал клыки. – За сына я кому угодно глотку порву, даже вам. Теперь мне все равно. Магия сделает свое дело.